– Владимир Иванович! – воскликнула она, пулей влетая в кабинет.
Оксана ожидала увидеть что угодно: валяющегося на линолеуме избитого Кирилла или окруживших его троих оперативников, или наматывающего слёзы на кулак молодого парня и склонившегося над ним огромного Степанова, но ни одна из её страшных фантазий не оправдалась. Вовка спокойно сидел за своим столом, сжимая в одной руке телефон, а в другой – кружку чая.
– А где… подозреваемый? – удивилась девушка, хотя на данный момент Кирилл проходил по делу свидетелем.
– На, полюбуйся, – мрачно отозвался Степанов, кивнув на лежащий на его столе бланк. – Чай будешь?
– Статья 51 Конституции? – неизвестно чему улыбнулась девушка, от чая, однако, отказавшись.
– Ага, – печально кивнул мужчина, – надо было мне его к тебе послать. Парень оказался грамотный или заранее подготовленный. Ещё чего-то про адвоката сказал, но это уже так, больше для порядка. Сама с ним разбирайся.
– Что он говорил? – несказанно обрадовавшись спросила Оксана, снова и снова разглядывая размашистую подпись Шевченко.
– Да ничего, в том то и дело. Так и сказал: «разговаривать с вами не буду». Можешь попытаться сама с ним пообщаться, а ну, как у тебя лучше получится. Женское обаяние и все такое прочее…
– Когда речь идёт об убийстве, никакого обаяния не хватит, – усмехнулась Оксана, забирая со стола оперативника материалы дела.
– А ты похитрее, пособлазнительнее. Есть же у вас баб, простите, женщин, особые тактики. Вот моей, если чего надо, она прямо лисой возле меня вьется, два нужных слова скажет и все, опять едем к её родителям на дачу, хотя я изначально вообще против был. Как у вас это получается, ума не приложу.
– Супер способности, – улыбнулась Оксана, – но, видимо, когда их раздавали, я в очереди за скромностью стояла.
– Да уж, не повезло, – рассмеялся Степанов, – с твоими ногами я бы вообще не работал.
– Характер подкачал, – пожала плечами Оксана, – в содержанки не возьмут. Придётся пыхтеть над нашими делами.
– Иногда лучше пыхтеть над делами, – философски рассудил Владимир Иванович. – Тем более, что ничего страшнее пьяной поножовщины у нас не встречается.
– Тебя послушать, так выходит не работа, а мечта. Ладно, пойду я, – сказала Оксана, прихватив с собой тонкую папку. – Что-то мало наработали, Владимир Иванович.
– Дальше сами, Оксана Алексеевна.
Вернувшись на своё рабочее место, Оксана с жадным интересом принялась изучать детали смерти Шевченко, однако, ничего особо интересного не обнаружила. В своём первом протоколе допроса Кирилл практически ничего толкового не рассказал, а двое опрошенных соседней поведали и того меньше. Шевченко в эллинге жил один, а прописан был у бывшей жены – Шевченко Елены Васильевны, где-то на улице Горького. Немного покопавшись в документах, Оксана сделала вывод, что квартира была куплена супругами в браке, и на данный момент сведений о её разделе не имелось. Получается, Роман Геннадьевич оставил совместно нажитую недвижимость супруге, а сам предпочел наслаждаться чудесным пейзажем в одинокой холостяцкой берлоге у моря. Елене Шевченко было чуть больше сорока, и она оказалась значительно моложе своего покойного бывшего супруга. Детей пара не нажила, оттого развели их очень легко, но, что примечательно, совсем недавно – около года назад.
Занятая поисками информации о покойном и составлении первоочередных, на её взгляд, запросов, Оксана не заметила, как дверь её кабинета отворилась, и на пороге возник стажёр Славка.
