Только сейчас девушка обратила внимание на поблескивающее в лучах солнца бескрайнее лазурное пространство, раскинувшееся перед её взором.
– Его можно понять, на втором этаже наверняка не так живописно, – продолжила она свою мысль, глядя куда-то вдаль, где высоко в небе сверкал солнечный диск. Опустив взгляд чуть ниже, она посмотрела на черепичные крыши нижестоящих эллингов, на растущие на прилегающей территории высоченные кипарисы, на увитые кустами роз перила и затосковала.
– Красиво жить не запретишь, – услышала она голос Степанова, совершенно точно истолковавшего её тягостные вздохи.
Владимир Иванович, между тем, крякнув, сунул в руки стажера Славки сероватый бланк и распорядился:
– На, записывай, у тебя почерк хороший.
– Не прямо чтобы хороший, – замялся юнец, но бумагу из рук старшего товарища все же принял.
– Всякого лучше моего, – махнул рукой Степанов и обратиться к Кириллу: – вы покойному кем приходитесь?
– Племянником, – сдержанно ответил тот.
– С кем он проживал? Есть ещё близкие родственники? – методично вопрошал Вовка, следя за тем, чтоб стажёр правильно фиксировал ответы.
– Он вроде один жил. С женой развелся, а детей не было, – еле слышно доходило до Оксаны, и она притихла.
– Здесь жил?
– Да, насколько мне известно.
– На учете где-нибудь состоял? Вредные привычки имел?
– Нет, точнее – не знаю, – поправился Кирилл, – мы не были особо близки. Он был братом моей матери, но он и с ней-то не особо дружил, а со мной – тем более. Так, поздравляли друг друга с днём рождения и Новым годом, и то не всегда.
– Контакты матери оставьте, – распорядился Степанов, и Славка послушно записал на листочек, продиктованный номер телефона.
– Покойный с кем-то ссорился? Ничего такого не знаете?
– Честно говоря, подробностей не знаю. Слышал только, что он задиристый был, особенно, когда выпьет, да и вообще, мать говорит, характером не вышел.
– Понятно, – кивнул Степанов.
– Как думаете, дядька сам сбросился, или ему помог кто? – задался вполне логичным вопросом любопытный Славка, ни к кому конкретно не обращаясь.
– Когда ты сидишь и пьёшь пиво перед таким чудесным видом с балкона, мысль спрыгнуть с него – это последнее, что придёт в твою голову, – мрачно изрекла Оксана, опуская взгляд на землю.
– Не знаю, – глубокомысленно не согласился Степанов, – когда мы приехали – входная дверь была заперта. Нам её сторож открыл, у него есть запасные ключи. Собственно, он же нас и вызвал.
– Тело нашёл сторож? – уточнила Оксана, понимая, что не худо бы спуститься к остальным.
– Нет, – услышала она ответ коллеги, – дядьку обнаружила соседка из первого эллинга. Она вызвала «скорую» и сразу побежала к сторожу, а тот уже вызвал нас.
– Территория охраняемая, наверняка и камеры везде понатыканы, – озираясь вокруг рассуждала Оксана, – не думаю, что у нас возникнут проблемы с этим делом. Либо дядька сам свалился, либо на камерах будет запечатлен убийца.
– Твои бы слова да Богу в уши, – разделил её оптимизм Степанов, усердно выводящий что-то в своих бумагах.
Ни Оксана, ни её не менее оптимистичный коллега даже не догадывались насколько далеки от истины их легкомысленные надежды.
– А вот и за телом явились, – услышала она возглас стажера и, повернув голову, увидела въезжающий на территорию автомобиль марки «Газель». Два парковочных места напротив эллинга были заняты служебным транспортом оперативной группы и черным внедорожником, вероятно, принадлежащим покойному. Автомобиль проехал чуть вперёд и встал в самом конце огороженной территории, рядом с прикрытой брезентом лодкой. Кроме этого одного-единственного судоходного судна, ни что здесь не говорило о том, что находятся они на лодочной станции.
