Наконец, я оказался на солнечном свету и, повинуясь инстинкту самосохранения, поспешил туда, куда несли меня ноги. Инстинкт не подвел, и вскоре я оказался возле автомашины, куда уже стекались с разных концов поселка другие члены нашей бригады.
Судя по разговорам, других прокаженных в поселке не было. Даже Гена Петров выглядел умиротворенным. Я не стал нарушать этой идиллии. Мешок со свежим хлебом уже лежал в кабине. Мы заняли свои места и двинулись в обратный путь, в Шахаман, решив обсудить проблему перебазирования на досуге.
По дороге я размышлял о случившемся. Теперь, когда паническое состояние прошло, я сочувствовал человеку, с которым судьба обошлась так жестоко. Очевидно, думал я, он очень одинок. Ему не хватает обычного человеческого общения, и вот, узнав, что в поселок должны приехать монтажники, он решил навести мосты с их руководителем, прельстив меня старинной золотой монетой. А может, это и не монета вовсе. Так, свинцовая отливка, раскрашенная под золото. Приманка, чтобы заинтриговать редкого гостя. Ведь сюда, в этот поселок, расположенный в самой глухомани, люди со стороны, надо полагать, попадают чрезвычайно редко. Эх, бедняга!.. Кажется, он ссылался на династию каких-то восточных владык? Хорезмшах Мухаммед Второй… В ту пору я мало интересовался историей, но всё же нетрудно было догадаться, что хорезмшахи правили Хорезмом. Кажется, где-то я о них читал. Но где и что?
Затем я начала размышлять о том, как мне вести себя с прокаженным в дальнейшем. Ведь он обязательно придет ко мне, по крайней мере, хотя бы раз. А может, он и не прокаженный вовсе, думал я. Носителю столь страшной болезни вряд ли разрешили бы торговать в магазине.
Я решил, что не буду рассказывать нашим об этой странной встрече, пока не наведу подробных справок о бедняге.
Тут ход моих мыслей был прерван видом облака пыли, двигавшегося нам навстречу. Вскоре стало ясно, что это грузовик ЗИЛ-130 с прицепом, который везет на нашу трассу со склада в Тахиаташе очередную пару “свечек” – стоек железобетонных опор. За рулем находился Юлдаш – спокойный, рассудительный узбек. Мы бы и сами остановились, но Юлдаш всё равно просигналил, и это означало, что у него есть какая-то важная информация.
И точно, Юлдаш сообщил, что начальник участка велел передать, чтобы я срочно, прямо сейчас возвращался в Тахиаташ для новой работы. Мы договорились, что я соберу вещи, а он после разгрузки опор подъедет к лагерю, чтобы забрать меня.
* * *
В Тахиаташе оказалось, что получено указание срочно приступить к строительству трассы на Устюрте – той самой, с которой я начал эти записки. Мне надлежало ознакомиться с документацией и уже завтра выехать на пустынный полустанок для организации там лагеря.
Вот так, нежданно для меня, решилась проблема моих новых контактов с прокаженным, с этим “человеком без лица”.
В Казахдарью я более не возвращался.
Однако же, мое любопытство было разожжено.
В один из выходных дней я поехал в Нукус, записался в республиканскую библиотеку, где работали милые русские женщины, и с их помощью разыскал литературу по интересующему меня вопросу.
Среди хорезмшахов было несколько известных исторических личностей. В частности, Мухаммад Второй, описанный В.Яном в книге “Чингисхан”. Правда, по Яну, Мухаммад был весьма ничтожной и трусливой личностью. Но оказалось, что это не совсем так.
У меня и поныне хранятся записи, сделанные много лет назад в нукусской библиотеке. Вот некоторые выдержки из них:
