– Один вопрос: чем он объяснил, что не доверился вам сразу? Почему обратился к летчикам?
– Он сказал, что это золото заколдованное. Ведь едва он успел перепрятать его, как тут же потерял свое лицо. По его мнению, если бы он доверился мне или кому-то из надежных знакомых, то всех нас постигла бы страшная участь. Он решил для себя, что золото может дастся в руки лишь человеку пришлому, человеку другой веры. Поэтому, добавил Кенжи, мне лично он больше ничего не скажет, ради моей же пользы и пользы моих родственников, иначе, мол, на него ляжет тяжкий грех. Но если ему удастся сделать себе новое лицо и жениться, то он впоследствии облагодетельствует весь поселок, поскольку будет уверен, что чары злых сил развеялись. В Нукусе я поговорил со знакомым врачом-психологом, и тот сказал, что это мания, вызванная сильным стрессом после неизлечимой травмы, усугубленная постоянным желанием вернуть себе потерянное здоровье. Такие вещи случаются.
– Он не показывал вам золотую монету?
– Нет. Он ведь не нуждался в моей помощи. Он искал человека со стороны.
– Вы и сейчас считаете его сумасшедшим?
– После того, что случилось позднее, я уже не могу считать иначе.
– Что же случилось?
Мой собеседник, чьего имени я так и не спросил, долго молчал, затем проговорил, тяжело роняя слова:
– В один из дней, вскоре после вашего отъезда, Кенжи отправился куда-то на своем мотоцикле. Вернулся только к вечеру в страшном волнении. На нем не было ни плаща, ни шляпы, без которых он никогда не появлялся перед людьми. Бинты, которыми он маскировал свое лицо, наполовину размотались. Мотоцикл он бросил посреди площади, а сам принялся бегать кругами, комкая какой-то лист бумаги и выкрикивая: “Дейгиш! Дейгиш! Я знаю, его наслал джинн!” Кенжи пробовали успокоить, но он продолжал кричать, не узнавая никого из односельчан. И тогда все поняли, что этого человека охватило безумие, и что надо срочно везти его в больницу, в Чимбай…
– Дейгиш? – переспросил я. – Что означает это слово?
– Нужно родиться в наших местах, чтобы понимать, что такое дейгиш, – сказал мой собеседник. – Это процесс разрушения берегов Амударьи. Вы, наверняка, знаете, что река течет в глинистом русле и сама несет много тяжелой глины. Пласты глины вдоль берегов размягчаются, становятся податливыми и, наконец, сами текут, как вода. В результате меняется русло на определенном участке реки. Эти процессы продолжаются на протяжении веков. Никакие дамбы не могут остановить дейгиш. Единственный способ – прокладка прямого канала в самом русле. Но вы же понимаете, что это очень дорогой способ. Поэтому Амударья до сих пор, хотя и нет в ней уже былой мощи, ведь половину воды разбирают на поливы в среднем течении, еще способна обрушить целый участок берега вместе с дамбами, садами и постройками и унести прочь, в открытое море. Это и есть дейгиш.
– Это означает, – предположил я, – что Кенжи спрятал клад где-то на берегу Амударьи, а река вдруг унесла весь этот берег вместе с кладом?
– Похоже, что так.
– А что за бумагу он комкал в руках?
– Это была схема, на которой он обозначил место захоронения клада. Впрочем, теперь в этой бумажке нет никакого смысла. Мощное течение существует даже у дна. Оно свободно влечет даже тяжелые предметы. Но если даже часть монет задержатся у какой-нибудь коряги, то очень быстро утонет в глине. Амударья – одна из самых мутных рек на планете, в ней не могут работать ни аквалангисты, ни водолазы. – Он помолчал и добавил: – Тысячелетиями на берегах Аму возникали и гибли великие цивилизации, здесь проходил участок великого шелкового пути. Множество сокровищ зарывали, а то и бросали в воду, чтобы уберечь их от разбойников. Быть может, когда-нибудь, когда будет создана подводная техника нового поколения, удастся исследовать русла реки, как существующее, так и бывшие, и тогда сделанные здесь находки потрясут воображение современников и, кто знает, заставят иначе взглянуть на историю древних веков.
