Одним словом, неделя проходила за неделей, месяц за месяцем, они, в свою очередь, складывались в годы, а я всё не могла решиться позвонить Адаму Адамовичу и попросить его о личной встрече. От одной мысли, что он может отказать мне, всё внутри сжималось от страха. И я уже склонялась к мысли, что лучше отказаться от своей навязчивой идеи, чем в очередной раз стать мишенью для насмешек со стороны некоторых наших женщин, не упускавших случая, как мне казалось, чтобы клюнуть меня своими язычками.
Моя легко воспламеняющаяся, ранимая душа и без того была к тому времени в ранах и кровоподтёках, так как с юных лет несла на себе следы бездушного ко мне отношения со стороны людей, далёких от понимания сути человека, от рождения наделённого поэтической душой. В стихотворении «Воспоминания», посвящённом матери, написанном в Осло (я декламирую его мысленно каждый раз, когда возникает необходимость успокоить свои разбушевавшиеся мысли и чувства), об этих свойствах моей души сказано гораздо полнее и убедительней, чем этого можно достичь, написав целую повесть автобиографического характера. Именно в способности поэтического слова аккумулировать в себе самые сокровенные свойства и качества, заключенные в душе и сердце будущего поэта, Поэзия и отличается от Прозы. Но дадим слово стихам.
ВОСПОМИНАНИЯ
Нежной голубке моей – матери.
Я вспоминаю, мама, годы детства:
Как птица вольная, на воле я росла!
Где б ни жила, мой край весёлый снится, –
Так память детских лет, родимая, светла.
Я вспоминаю, мама, песни детства –
Ты часто пела мне, а я – совсем дитя,
Притихшая, у ног твоих сидела,
Душою с юнаками на врагов летя.
Я вспоминаю, мама, сказки детства –
Прекрасна, как мечта, волшебная страна!
Благословенна, сказка, будь стократно –
Тобой и песнями душа окрылена.
Я вспоминаю отрочества годы –
Души твердыней книга мудрая была:
Благоговею пред творцом и ныне:
Кто созидает жизнь, не помышляет зла.
Я вспоминаю юности невзгоды:
Узнало рано сердце горечи плоды!
Не заживают, мама, сердца раны,
Кровоточат людской нечуткости следы.
Не оттого ль душа так одинока, –
Как знамя на ветру, трепещет, всем чужда?
Горит всегда, но жертвенное пламя
Плевками гасят злоба, зависть и вражда.
Не оттого ль мне ближе и понятней
Волненье моря, ветра шум и солнца свет,
Что рождена Поэзией? – с рожденья
Служить лишь ей дала священный я обет.
Я вспоминаю, мама, годы детства:
Как струны лирные душа моя была!
Не огрубела, нет, она поныне:
Чиста, как Детство, как Поэзия – светла.
В один из дней, снова засомневавшись в том, стоит ли мне вообще приниматься за эту работу, я услышала изнутри голос – души! – как понимаю сегодня: «Но ты обязательно должна написать об этом человеке!» «Ну, хорошо, – согласилась я с ним, – вот сейчас сниму трубку, позвоню Адаму Адамовичу и попрошу его рассказать о себе, своей жизни. Как я отрекомендую себя? – как журналистка, писательница, поэтесса? Но ведь это же не так! – кроме одного опубликованного стихотворения, мне нечем больше похвастаться! А если он спросит, почему желание написать этот материал возникло у меня, а не у собкора газеты, что я отвечу ему на это?»
Мне нужен был повод. Очень хороший повод, чтобы встретиться и поговорить с Адамом Адамовичем. И не только поговорить, но и записать эту беседу. Ведь какой бы блестящей памятью не обладал пишущий человек, если речь идёт об очерке или документальной повести, удержать в голове все подробности беседы – разные имена, даты, события – просто невозможно.
