– Не маячь, в глазах рябит, – просит Филин.
– Ну-ну…
– Не ну-нукай, а лучше подумай, как тебе повезло. Наняли бы другого – не встретились бы.
– Спасибо тебе, удружил так удружил! Сколько же тебе заплатили?
– Неплохо.
– А помощничек где, Прыщ, кажется? Может, яму отправился копать? Он с удовольствием меня живого в землю зароет, – допытывался Бусел.
– Прыщ поехал в Минск. А ты не кипятись, лучше закусывай и слушай меня.
– Виниться будешь? – вскипел капитан. – Скажешь, прости, кореш, неувязка вышла, не думал, не гадал, что бывшего друга пришить придется…
– Что ни делается, всё к лучшему. Не я, так кто-нибудь другой тебя туда без музыки спровадил бы, ты у них как кость в горле.
– У кого это, у них? – потянулся к бутылке Бусел.
– Подожди, успеешь, – Филин перехватил его руку. – Кому ты дорогу перешел, не знаю, но пока не напился, запомни: тебя я убил!..
– Как это убил?! Когда вот он – я?
– Объясняю. Мы знали того падлу, который шел на встречу с ментом, – Филин спохватился: – Я хотел сказать – с тобой. Мы должны были пришить милиционера, но на фотографии, которую мне всучили в последний момент, я узнал тебя, – Филин положил снимок на стол. – Ты отмечен крестиком.
– Такая же фотография лежит у меня на рабочем столе. Это мы год назад на день милиции…
– Выходит, кто-то из твоих коллег тебя сдал! – заключил Филин.
– Ты говори, да не заговаривайся! За каждого ручаюсь.
– Тут, кроме тебя, пять человек, фотограф шестой, и кто-то из них на тебе красный крестик поставил.
– А почему ты не отказался, когда меня узнал? Деньги глаза застили?
– Деньги тут ни при чем. Не отказался именно потому, что узнал. Пойми наконец, что я простой исполнитель. Я решил тебя спасти и, как видишь, мне это удалось. Гнилого Прыщ посадил на перо, сам влез в его одежду и пошел на встречу с тобой. Кстати, место встречи и пароль нам тоже сообщили. Так что кумекай, сыщик, откуда могут ноги расти. Встречу с Прыщом ты помнишь.
– Да, но только до того момента, как вошел в какую-то развалюху.
– В той развалюхе я тебя звезданул, ты уж извини, пришлось самому: Прыщ зол на вашего брата, мог и не рассчитать. А потом переодел тебя в шмотки Гнилого, а твою одежду натянул на него.
– Хочешь сказать, что тот человек должен сойти за покойного Бусла?
– Надеюсь, так и будет. Над Гнилым поработали – мать родная не узнает, а остальное – одежда, удостоверение, даже трусы на нем – твое. Ты уж извини, надо, чтобы комар носу не подточил. Повезло, что волосы у вас одного цвета, не пришлось голову отрезать…
– Словом, счастье мне привалило.
– Может, и так. Главное – ты жив, хотя для всех – покойник.
– Какое ж тут счастье?
– Должно быть, я слишком сильно тебя звезданул, туго соображаешь. Ты остался жив, меняй фамилию и хоть сто лет землю топчи. Станешь новым человеком – Ивановым, Сидоровым, кем захочешь. Дошло теперь?
Филин достал из кармана несколько паспортов без фотографий.
– Выбирай, какая фамилия больше нравится.
– Не надо мне твоей помощи, сам как-нибудь…
Филин налил в стакан водки до краев и выпил.
– Скажи честно, ты принципиально брезгуешь или боишься замараться?
– Принципиально.
– Если так, я должен тебе помочь, хочешь ты этого или нет. Помнишь, с чего началась наша дружба? Ты мне спас жизнь.
– Ты сделал бы то же самое.
– Не знаю. Десять лет меня это мучает, а ответа не нахожу… Если честно, мне бы смелости не хватило на высоте тысячи метров подхватить падающего десантника, у которого не раскрылся парашют. Кишка была тонка…
