"Это очень рискованно, - возражал ворчун, - а если сорвется? Ты представляешь как этот эдемит-паразит на тебя зол? А тут еще побег".
Но попробовать стоило. На кону была свобода, и не только моя, но и остальных похищенных, а еще и безопасность друзей. Неизвестно, смогут ли они противостоять эдемиту, Лешего-то он в клетку легко засунул.
-Значит так, - наклонилась я к крохотному ушку домового, он вообще-то оказался маленьким человечком, а не ежиком, как мне показалось в наше первую встречу, просто лохматый очень, - Слушай план Бесарион. Утром сатир Орест придет раздавать завтрак. Он, практически, на нашей стороне, но договор с бледной поганью, то есть с темным магом, не дают ему действовать против него. Ты его захватываешь...
Глаза Бесариона превратились в блюдца, маленькие такие, но все же блюдца. В нашей тюрьме было достаточно светло и я прекрасно видела все эмоции на лице чинки. В камерах свет автоматически погас, но в коридоре горели тусклые свечи-лампочки.
-Как? Сатыр - это же козел, и он очэнь сылный. Нэ справлюсь.
-Я уверена, что драться тебе с ним не придется. Ладно, утро вечера мудренее, мы в любом случае ничего не теряем. А теперь давай поспим.
Бесарион лег в ногах, а я только положила голову на подушку как мгновенно уснула. И приснилась мне кикимора Радомира, которая на кухне стояла возле шкафа и перебирала какие-то листочки в ящичке.
-Да где же тот заговор, ведь был же от сглаза, точно помню... От икоты...От поноса... От проклятий...А что? И от проклятий подойдет. Там и про дурной глаз говориться.
Радомира что-то написала на листке и стала читать.
"Завяжи, Велесе,
Колдуну и колдунье,
Ведуну и ведунье,
Чернецу и чернице,
Упырю и упырице
На внучку Даждьбожью Анфису
Зла не мыслити!
От красной девицы,
От черной вдовицы.
От русоволосого и черноволосого,
От рыжего и косого,
От одноглазого и разноглазого
И от всякой нежити!
Что от них придет, то к ним уйдет!"
Проснувшись, я достала листок и перечитала заговор. Слово в слово. Так вот почему сволочному упырю проклятья в лоб отлетали. Ой, что-то меня на рифмы потянуло. Бесарион сидел на краю кровати и подпиливал ногти. Между прочим, ноготки у него были как у кошки - острые.
-Доброе утро, друг, - поздоровалась.
-Доброе утро, Анфиса Андреевна, - отозвался профессор. - Приятно, что вы считаете меня другом.
М-да, надо быть осмотрительнее. Я быстро умылась и привела себя в относительный порядок. Брюки и блузка были безнадежно помяты. Еще бы - две ночи в них сплю. Но почему-то переодеваться в эдемитскую пижаму категорически не хотелось. Лариса в клетке напротив спала, и её не разбудил ни свет, который зажегся в камерах, ни пение Сергея Владимировича в душе. А пел сосед громко.
-Лариса! - громко позвала я. - Подъем.
-Да ну вас, дайте поспать, - девочка накрыла голову подушкой.
"Чего ты лезешь к девчонке, забыла уже свою беременность как сонная муха ходила, один раз на сцене уснула", - укорил меня ворчун.
Было дело. Я играла Бабу Ягу в "Василиса Прекрасной" и сидела в таком фанерном домике-будочке, а когда солдат стучался в окно, должна была его распахнуть, ну, и дальше по сценарию. Пока бравый солдат ходил по сцене среди трех елок в поисках моего домика я в нем уснула и привалилась к стеночке. Домик не выдержал и сложился, я с криком проснулась под ногами солдата. Хорошо, что Вася Мокрый, игравший солдата не растерялся и потрясая мечом заявил.
