Тайны советской империи - страница 36

На мой вопрос, какова точка зрения армии, д-р Гельфанд ответил, что среди офицеров есть желание продолжать войну, особенно среди высшего командного состава, но рядовые хотят мира, и, что крайне важно, простые солдаты, без исключения, братаются с рабочими».

Но для того, чтобы «социалистическое крыло» в России победило, его необходимо было туда доставить – в то время большинство руководителей российской социал-демократии находились в эмиграции, в основном в Швейцарии. Как считают многие историки, идея доставки Ленина и других, по словам Брокдорфа-Ранцау, «экстремистов, действия которых приведут к тому, что месяца через три можно рассчитывать на то, что дезинтеграция достигнет стадии, когда мы сможем сломить Россию военной силой», прошла по следующей цепочке: Парвус – Брокдорф-Ранцау – МИД – канцлер Бетман-Гольвег – ставка кайзера. Когда одобрение плана получили на самом верху, посол в Швейцарии фон Ромберг был уполномочен войти в контакт с русскими эмигрантами-революционерами в Швейцарии и предложить проехать в Россию через Германию. Одновременно с этим в начале апреля 1917 года казначейство выделило 3 млн марок на продолжение пропаганды в России.

Параллельно с немецкими дипломатами Парвус с одобрения германского генштаба решил действовать по своим каналам. Он направил в Цюрих своего (а также и немецкой разведки) человека Георга Скларца, который должен был организовать поездку, но только двоих – Ленина и Зиновьева. 24 марта (по старому стилю) Зиновьев по указанию Ленина посылает Ганецкому телеграмму: «Письмо отправлено. Дядя (Ленин. – Авт.) хочет знать более подробно. Официальный проезд только нескольких лиц – неприемлемо». Однако Скларц выехал в Швейцарию до получения Ганецким телеграммы Зиновьева, к тому же он еще больше осложнил дело тем, что в ходе переговоров предложил покрыть все расходы по поездке двух большевистских лидеров. После этого Ленин отказался от дальнейших переговоров. 28 марта Ганецкий получил от него новую телеграмму: «Берлинское разрешение для меня неприемлемо. Или швейцарское правительство получит вагон до Копенгагена, или русское договорится об обмене всех эмигрантов на интернированных немцев». Через два дня, говоря о возможных контактах с Парвусом, Ленин пишет Ганецкому: «Пользоваться услугами людей, имеющих касательство к издателю «Колокола» (имеется в виду Парвус. – Авт.), я, конечно, не могу».

Собственно, тот факт, что Ленин отказался от сотрудничества с Парвусом, не вызывает ни у кого сомнения. Однако трактуется он по-разному. Для сторонников Ленина (как тогда, в 1917-м, так и сейчас) это является еще одним неоспоримым фактом «кристальной честности» Ильича. Но есть и другое мнение – Ленин старался использовать любую возможность, чтобы подчеркнуть отсутствие каких-либо контактов с Парвусом и свое неприятие его. Но при этом он активно общался с людьми (с тем же Ганецким), входившими в ближайшее окружение Александра Лазаревича. Все это наводит некоторых историков на мысль, что упомянутые письма и телеграммы Ленина были не более чем игрой, рассчитанной на соответствующую обработку социал-демократического общественного мнения. Не исключается также, что Парвус был в курсе этой игры и даже сам ее и режиссировал.

В определенном смысле похожая ситуация сложилась и после ноября 1917 года. Мы уже упоминали о том, что Ганецкий, Козловский и другие люди из окружения Парвуса не просто получили важные посты при новой власти, – они находились под личной защитой Ленина. Однако самому Парвусу Ленин приехать в Россию не позволил, хотя тот и настоятельно просил об этом. Александр Лазаревич какое-то время пытался участвовать в процессах, проходивших в теперь уже советской России, но без особого успеха. «После Октября Парвус сделал было попытку сблизиться с нами, – писал в своих воспоминаниях Лев Троцкий, – он даже стал издавать для этой цели где-то в Скандинавии газетку на русском языке, кажется, под заглавием «Извне»… Помню, как весело мы смеялись по поводу неуклюжей попытки «бывшего» человека взять русскую революцию под свою высокую руку. «Надо поручить «Правде» его отхлестать…» – такими примерно словами откликнулся Ленин на парвусовскую попытку». В итоге Парвус хоть и продолжал издавать несколько изданий социал-демократического толка, но, по выражению Карла Радека, «политически он совершенно опустился». Умер Александр Парвус в том же 1924 году, что и Ленин.