В этот раз я шла в детдом, в котором прошла часть моей жизни. И не только моей. Так как город был небольшим, то до нужного места я добралась за полчаса. Трехэтажное мрачное здание с множеством окон, черепичной крышей и железными дверями, а также забором, за который можно выйти лишь иногда, навевали тоску и грусть. Идти туда мне не сильно хотелось, но надо. Перед тем как открыть калитку, я сделала парочку глубоких вдохов, и лишь успокоив нервы, повернула ручку дверки. Раздался противный скрип. Похоже, петли давно никто не смазывал. Вокруг ни души, все словно испарились. Но я знала, что это не так. На часах было чуть больше двенадцати, а значит дети на обеденной трапезе. Тут даже охранников не было. Ну, кто будет нападать на приют и монахинь? Я спокойно прошла по коридорам бывшего дома, и, поднявшись на третий этаж, постучала в неприметную дверь в самом конце коридора.
– Войдите, – послышался до боли знакомый голос.
Я открыла дверку и вошла в кабинет, который посещала уже не один раз. Тут ничего не изменилось. Все тот же стол с парой стульев, множество папок с делами детей, и настоятельница.
– Здравствуйте, матушка, – улыбнулась я, подходя ближе.
– Валечка, ты ли это, – удивленно распахнулись глаза настоятельницы. Она осталась прежней. Темная форма, белый передник, волосы собраны под платок, серые глаза, морщинистое лицо и добрая улыбка на устах. – Как же ты выросла, девочка. Что-то случилось? Я чем-то могу помочь?
– Возможно, – ответила я, садясь на стул напротив неё. – Есть ли какие-то новости по поводу Даны?
– Валя, – устало пробормотала настоятельница. – Ты же знаешь, что Даночка просто не смогла справиться с обстоятельствами и решила уйти в другой мир.
– Вы сами в это верите? – с горечью в голосе, поинтересовалась я.
– Не сильно, – честно призналась та. – К тому же, совсем недавно у нас пропала девушка, очень похожая на Дану. Конечно, есть вероятность, что она просто сбежала и захотела самостоятельности. Но я переживаю.
– Я могу увидеть её дело? – во мне проснулся страж. К тому же, вдруг она поможет мне найти зацепку в деле Даны.
– Сейчас-сейчас, – пробормотала монахиня и полезла в стол за документами, которые потом протянула мне. – Это копии, можешь оставить их себе. Надеюсь, что хоть чем-то буду полезной. А на счет Даны, может, стоит уже забыть все и жить дальше?
– Не могу, – прошептала я, стараясь не заплакать от нахлынувших эмоций. – Она погибла из-за меня и пока не узнаю, что на самом деле произошло, не успокоюсь.
– Деточка, ты тут не причем, – в очередной раз попыталась вразумить меня настоятельница. – Она сама приняла это решение. Перестань корить себя. В твоем возрасте надо думать о мальчиках и детишках.
На эту фразу я лишь усмехнулась и не стала комментировать. Это было излишне. Нет, я не могу сказать, что не пыталась завести отношения. Просто, они как-то не складывались. Кому понравится, что твоя девушка может сходу сказать – ты лжешь. Никто больше месяца не выдерживал. А я смирилась со своим одиночеством и всю себя посвятила учебе. И мне есть чем гордиться.
– Матушка настоятельница, если у вас появятся какие-то новости, сообщите мне, пожалуйста, – я протянула ей свою визитку с данными.
– Хорошо, – согласилась она.
– Что ж, хорошего дня, – попрощалась я, вставая и направляясь к выходу.
Похоже, моя поездка в город детства всколыхнула старые раны, но не дала успокоения душе. Хотя, в моих руках была зажата папка с новым делом. Я решила посмотреть её по дороге. Все равно несколько часов в поезде трястись. Идя по улице, я смотрела по сторонам, пытаясь оставить в памяти хоть немного радости от этого города. Неожиданно, мне на глаза попалась вывеска одного из магазинов.
