Лиск кивнул.
– Ладно! С этим разберёмся потом, – решил я. – Можешь ли ты где-то достать одежду для этих двоих?
На самом деле я не верил, что Лиск действительно сможет достать что-то, что можно надеть на спасённого паренька и перемещённую из другого мира девушку, но откуда-то этого юношу принесли те двое могильщиков, решившие его закопать на близлежащей поляне. Однако, Лиск не переставал меня удивлять. Его ответ привёл меня в замешательство.
– У гномов можно было бы взять, – Лиск снова прыгнул на нижнюю ветку берёзы. – Но я бы не советовал.
Вспомнилось, что Лиск уже однажды упоминал гномов.
– Это те, у кого пророчество называется предзнаменованием? – уточнил я.
Лиск кивнул.
– И где я должен искать этих маленьких магических существ? – скептически поинтересовался у… говорящей белки. Ну да! Действительно! Если есть говорящие белки, то почему не может быть гномов?
– Ты бы удивился! – прозвучал ответ Лиска уже с тонкого ствола молодого дуба. – Но я бы тебе не советовал сейчас искать гномов.
– Отчего так? – спросил я зверька, поднимаясь со своего места. Ноги затекли, и сидеть больше не хотелось.
– Это их предзнаменование… – пробурчал Лиск. – Они сами появятся, когда посчитают нужным. – Зверёк перепрыгнул ко мне на макушку, и быстро оттуда на плечо. – Самому к ним соваться не стоит.
– Ладно, к гномам нельзя! – я начал ходить туда-сюда вдоль ручья, кося глаза на оседлавшую моё плеч о белку. – Тогда как насчёт одежды?
– В своём мире возьми! – посоветовал Лиск, сейчас он изо всех сил пытался удержаться, и не свалиться мне под ноги, поэтому выпустил коготки и пребольно вцепился в мою кожу.
Я быстро отодрал от себя шалуна, аккуратно заживляя появившиеся ранки. Надо же! С первого раза вышло!
– Только поспеши! – добавил пытающийся вырваться из моих, держащих его за загривок, рук. – Мальчишка долго так не выживет. Лечить его надо!
– Не умею я сам перемещаться! – сознался, от чего-то смутившись.
– Понятно, не умеешь! – Лиск повис в моих руках, уже больше не стараясь вывернуться.
Подумалось, что зверёк, наверное, совсем устал отбиваться от меня. Аккуратно подхватил зверушку и прижал к груди.
– Только не царапаться! – приказал.
Лиск прильнул ко мне, принимая ласку.
– Просто попробуй! – посоветовал он. – Вспомни, что чувствовал, когда перемещался. Не снаружи, – добавил, уловив мою мысль об ужалившем меня шершне. – Внутри! – Лиск горько вздохнул, и я снова уловил внутри него разрастающуюся печаль, что-то тревожило маленького обитателя этого леса. – Один лишь ты сейчас в состоянии понять, как это делать. Когда-нибудь, может быть… Эх!
Зверёк вырвался из моих рук и понёсся куда-то. Затем я заметил его на вершине сосны, откуда тот перепрыгнул на осину, дуб, берёза, снова осина… Лиск носился, как угорелый с дерева на дерево, а я начал вспоминать.
Первый раз я казался в это мире, когда вместе с друзьями зашёл в шашлычную. Тогда, накатавшись на коньках, я погрузился в воспоминания. В школе у меня не было друзей, но была одна девочка, которой нравилось учить меня кататься на коньках. Я подчинялся ей во всём, удовлетворял все её желания. Так происходило до того момента, как несколько моих одноклассников узнали о том, как мы проводим время по выходным. Её отношение изменилось слишком внезапно для меня. Прибившись к компании, в которой состояли и эти парни, она, как-то в один момент, сделала вид, что мы с ней практически не знакомы. Она даже перестала отвечать на мои приветствия в школе. Это было не первым ударом, который преподнесла мне жизнь, но, пожалуй, самым болезненным. Если исчезновение родителей тогда я считал чем-то временным, то предательство было постоянным. А на каток с тех поря я ходил один вплоть о того дня, когда я впервые оказался в этом мире. Тогда, сидя за столом рядом с отчего-то замолкнувшей Машей, я погрузился в состояние полного покоя и безмятежности, пожелав оказаться далеко-далеко – там, где я действительно нужен.
