– Я это заметил! – улыбнулся Арон.
– Улыбка на твоём лице словно бальзам для моего сердца, – снова повеселел Геон.
– Спасибо тебе! – поблагодарил Арон.
– Помнишь, я всё ещё благосклонен к тебе! – весело пропел удаляющийся голос.
– О, Геон! – с чувством выдохнул мальчик. – Я всё более и более люблю тебя…
Видение повелителя испарилось, а Арон, настроение которого несколько улучшилось, но не настолько, чтобы иметь желание веселиться, медленно поплёлся в свою комнату.
Там его уже ожидал новый послушник примерно того же возраста, что и Крим.
– Здоровья и счастья тебе, господин! – весело выпалил он, склонившись так низко, что спина его изогнулась словно крюк.
Арон постарался взять себя в руки, напоминая самому себе, что послушник не виноват в том, что случилось с ним и его другом.
– И ты здравствуй и благоденствуй! – Арон не смог подавить грусть, голос выдал его.
– Господин чем-то расстроен? – взгляд послушника погрустнел.
– Это мои проблемы, – улыбнулся Арон. – Они пройдут! – он оглядел мальчика. Поношенные, но целые, мокасины, старый, но чистый, серый балахон с откинутым капюшоном, подпоясанный холщовой верёвкой, волосы, цвета спелой соломы, серые глаза, немного вздёрнутый нос, – такой же, как все, но чем-то другой. И настолько же твёрдо верящий в пророчество, как каждый из служителей этого замка. – Как называть мне тебя? – ласково спросил мальчика Арон.
– Тим! – склонив голову, представился тот.
– Ну что же, Тим! – улыбнулся Арон. – Я в твоём распоряжении!
Арон проснулся ещё до рассвета. Не ожидая прихода Тима, он открыл проход под своими покоями и тихо позвал одного из четверых братьев-гномов, всегда неотступно следующих за ним. Иногда Арону начинало казаться, что они привязаны к нему неразрывной верёвкой. Но братья старались никогда не надоедать мальчику, и без надобности не показывались на глаза.
– Стик! – шёпотом крикнул Арон в темноту подземелья.
Внизу показался слабый огонёк, который, приблизившись, превратился в фонарь, зажатый в огромной ладони Стика. Гном поднялся по лестнице и, словно скала, возвышаясь над мальчиком, поздоровался:
– Здоровья тебе, маленький господин!
– И тебе! – нетерпеливо ответил Арон, а затем задал интересующий его вопрос: – Слушай, а ты не знаешь, где будет проходить церемония?
– Церемония? – удивился Стик. – Какая церемония?
– Жертвоприношение! – пояснил Арон.
– Что?… – глаза гнома вылезли из орбит, на лице застыло выражение ужаса, он даже конечностями перестал дёргать, а для гномов это было первым признаком великого страха, обуявшего их. – Что ты сказал, маленький господин?
– Жертвоприношение… – Арон вглядывался в гнома. – Да что с тобой, Стик? Ты же всё всегда знаешь! Они собираются отдать Крима…
– А-а-ах! – облегчённо вздохнув, Стик плюхнулся на пол. – Ты об этом…
– Конечно, об этом! О чём же ещё? – вознёс руки к небу Арон. – Так ты мне ответишь?
– Так… – Стик усмехнулся. – Они ж решили, что ты его спасать пойдёшь, и привязали его к скале прошлым вечером, перед закатом.
– Перед закатом? – первоначально посетившее Арона удивление начало перерастать в гнев. Перед закатом приносили в жертву только самых отъявленных преступников, даже имена которых стирались из книг истории. Любое воспоминание о человеке, принесённым в жертву великому дракону перед закатом, считалось кощунством. – Да как они посмели! – прорычал Арон.
– Ты погоди, маленький господин! Слушай дальше! – Стик подмигнул изумрудно-зелёным глазом. – Все, порицая… Хм… – Стик задумался на минуту, потом, прочтя нетерпение на лице Арона, продолжил. – Я так и не понял, за что они порицали бедного Крима, но это, впрочем, и не важно. В общем, они привязали его к скале и стали ждать. Ждали они – ждали, ждали – ждали, а дракон возьми, и не прилети. Побрезговал он их трапезой! – Стик снова весело подмигнул. – Отвязали они его и увели куда-то.
