Теперь, когда я осталась одна, во мне зашевелился страх. Я сосредоточилась на беге, сознавая, что моя задача – сделать так, чтобы верховные не погнались за людьми. К своему облегчению, я почуяла, что наша стая действительно на опушке леса. Когда я уловила ободряющий запах вожаков, в моей груди словно распустился узел, – а я до тех пор и не ощущала его.
Я не замедлила бега, достигнув опушки, а нырнула в узкий проход, как раз размером с волка, в низких зарослях можжевельника, выскочила на сборную поляну в урагане веточек и пыли и рухнула у ног вожаков. Задыхаясь, я поднялась на ноги, прижала уши, опустила хвост и быстро поприветствовала Рууко и Риссу, вожаков стаи Быстрой Реки, и Тревегга, старшего волка. Они приняли мое приветствие. Рууко холодно осмотрел меня, так что я ощутила каждую веточку, каждую соринку в своей шерсти.
– Что ты учинила на сей раз, Каала, чтобы рассердить верховных волков? – негромко поинтересовался он. – Мы слышали их вой всю дорогу от Ольховой Переправы. Чтобы прийти сюда, мы пропустили хорошую охоту.
Рууко был огромным широкогрудым волком, покрытым светло-серой шерстью. Хотя он говорил невозмутимо, губы у него напряглись от беспокойства, и от вожака пахло тревогой. Рууко стоял, напружинив мускулистые плечи, словно готовился к бою.
Я взглянула в его темные, обведенные кругами глаза. Даже если бы я сравнялась возрастом с древним тисом на холме Волкоубийце, то и тогда не забыла бы, как Рууко пытался прикончить меня вскоре после рождения. Он убил моих братьев и сестер и изгнал мать, предоставив мне в одиночку бороться за место в стае. Если бы не вмешательство верховных волков, я не прожила бы и одной луны. Никогда не забуду, как он вынудил меня покинуть стаю, когда узнал, что я провожу время с людьми. Изгнание почти наверняка равносильно смертному приговору для волка, не достигшего еще семи лун. Не проходило и дня, чтобы я не думала о матери и о том, как обернулась бы моя жизнь, останься она со мной. Поскольку три луны назад я спасла жизнь Риссы, Рууко разрешил мне вернуться в стаю и даже был благодарен. Но я все равно никогда не забуду. Я вынужденно слушалась его и поддерживала как вожака, но никогда не любила.
– Тлитоо прилетел к нам на рассвете, – сказала я, стараясь договорить прежде, чем появятся Яндру и Франдра. – Он сказал, что верховные волки передумали. Я хотела предупредить людей…
«На тот случай, если верховные снова решили их убить». Я увидела, что старый Тревегг смотрит на меня, и выпрямилась. Он всегда твердил, что я должна верить в собственные силы.
– Что значит «передумали»? – уточнила Рисса, подходя ближе и становясь рядом со своим спутником. Она была лишь немногим меньше Рууко, с ярко-белой шерстью, столь необычной для волка Широкой Долины. Хотя в пору моего детства Рууко меня избегал, Рисса обращалась со мной как с собственным щенком. Я часто забывала, что мы с Аззуеном и Маррой не из одного помета. Когда три луны назад Риссу чуть не растоптал лось, я, повинуясь инстинкту, прыгнула на него, схватила за нос зубами и отвлекла, чтобы Тали и моя стая смогли его убить. С тех пор Рисса обращалась со мной почти как с равной. Как с сестрой, а не как с подчиненной. Однажды она даже назвала меня именем матери – Нееса. Она была сестрой Риссы, и они всю жизнь провели вместе, пока Неесу не изгнали.
– Не знаю, – признала я. – Тлитоо сказал, что случилась неприятность, что верховные волки идут сюда и что нужно поскорее добраться до людей и предупредить их.
