- Он не обучен…
- По-моему, он бесперспективен. Я даже отшлепать его толком не смогла. В ванной он, умывается. А я на грани топдропа.
Дора определенно капризничала. Имела право, это косяк Эйры. Нижние в ее клубе не всегда вели себя безупречно, однако ванили среди них не было.
- Я разберусь, - сказала Эйра решительно. – Приношу искренние извинения, Дора. Тебе необязательно продолжать, возвращайся в зал. А я поговорю с Мэтом.
- Дан – хороший администратор, но без тебя здесь бардак, - неожиданно пожаловалась Дора. – Раньше ты таких ошибок не допускала.
Эйре пришлось проглотить этот упрек. Отчасти Дора права, она забросила дела клуба, посвятив себя детям. Но ведь так правильно. А ванильный мальчик здесь больше не появится.
Эйра не стала ждать, когда Матвей выйдет из ванной комнаты, не стала стучать. Сквозь шум воды она слышала и сдавленные рыдания. У мальчишки определенно истерика. Особенно, если его… отшлепали.
Лекарство немного помогло, а стыд и вовсе привел его в чувство. Эйра понимала, как непросто Матвею стоять перед ней обнаженным, поротым и заплаканным. Это она из упрямства зовет его мальчишкой и засранцем, но он все же мужчина…
Нижний на коленях или в любой другой унизительной позе всегда остается мужчиной, сильным и уверенным в себе. Он так же, как и все мужчины, стыдится слез и ненавидит себя за слабость. А Матвей дезориентирован и не понимает, что его естественное поведение намного приятнее притворства.
- Зачем тебе это? – вздохнула Эйра, когда он заключил ее в объятия.
Она искренне недоумевала, для чего молодому, красивому и, наверняка, успешному парню тратить время на женщину в возрасте, к тому же, с особенными потребностями. Но никак не ожидала услышать то, что услышала.
- Затем, что я люблю тебя, - выдохнул Матвей.
- Что?!
- Люблю, - упрямо повторил он, отстранившись. И, помолчав, добавил: - Других объяснений у меня нет.
Только этого не хватало! И что такого она сделала два года назад, что его до сих пор кроет влюбленностью?
- Нет никакой любви, - проворчала Эйра. – Глупости все это. Ты умылся? Пойдем в комнату, оденешься. Дора ушла.
- А потом мы поговорим? – нахмурился Матвей.
- Потом ты поедешь домой и будешь лечить зад! – рыкнула Эйра. – И заодно думать над своим поведением. Если захочешь, позвони через неделю. Я назначу встречу и выслушаю… весь твой бред.
Он насупился, но возражений не последовало. Есть ли шанс, что остынет через неделю? Сомнительно. Для этого засранца и два года – не срок.
- А как лечить? – Матвей оглянулся через плечо. – Разве надо? Само не пройдет?
Эйра закатила глаза, взяла его за руку и повела в комнату.
- Вот. – Она открыла аптечку и достала тюбик с мазью. – Возьмешь с собой, инструкция внутри. Кожа не повреждена, воспаления нет, только гематомы. Если будет сильно болеть, выпьешь анальгетик. Не надо объяснять, что это?
Он отрицательно качнул головой и закусил губу.
Вот же…
- Ладно, ложись на живот, - скомандовала Эйра.
- Зачем? – тут же спросил Матвей.
- Пороть буду, - зловеще пообещала она. – Если бы ты знал, как хочется!
Вопреки ожиданиям, он, хоть и испугался, но послушно лег на кровать и вытянул руки вперед.
Вот же…
Эйра коснулась покрасневшей кожи, и Матвей вздрогнул всем телом. Болевой порог у него, и правда, низкий. Дора не так уж сильно выдрала засранца. Эйра сделала бы это лучше… красивее…
- Готов? – спросила она. – Вот тебе за вранье! – Она шлепнула его по бедру. – А это – за упрямство!
