Это ужасно тяжело. Любить мужчину и понимать, что вместе вы быть не можете.
Осознаю, что дышу я быстро, как загнанная собака, холодный воздух обжигает легкие. Боль разливается по внутренностям, отдаваясь в сердце. Словно кто-то вонзил в него нож.
Возвращаюсь в кресло и, посмотрев на букет, на автомате тянусь к телефону. Прошу помощницу забрать цветы в приемную и сделать мне чай. Надо, надо как-то переключиться. Однажды ведь уже получилось. Правда, поспособствовали обстоятельства. Я тогда могла потерять Кира, поэтому должна была сосредоточиться только на том, чтобы доносить его и родить. Вот и сейчас на сыне сосредоточусь. Я все забуду, привыкну, я стану счастливой. Нужно лишь немного потерпеть. И больше не пересекаться с Тарасом. С Ангелиной тоже.
Может, я действую импульсивно, но по-другому нельзя. По-другому просто невозможно, если я выбрала себя и свое будущее с Ваней.
Звоню Беспаловой:
– Дина, я… я передумала. На правах моего зама реши вопрос, чтобы Савчук больше не было в нашем центре.
– М-м… – задумчиво тянет она. – Хорошо.
– И… – Я сглатываю. Это, безусловно, абсурдное решение, но оно тоже необходимо. – Одного Кира будет достаточно.
– Ты о чем? – не понимает Дина.
– У меня эмбрионы остались. От прошлого ЭКО. Уничтожь их. Все, вообще. Заявление пришлю в течение дня.
– Что-то случилось?
– Да… нет…
– Мне подойти?
Чтобы я пережила эти разрушительные эмоции по новой? Не хочу. В груди и так дыра.
– Все в порядке. Просто сделай, как прошу. Акт потом отдашь. Я хочу лично убедиться, что… ничего не осталось. В архив только не заноси.
– Ты… уверена?
– Уверена. Все, Дина. Делай, как я сказала.
Хотя уверенности, конечно, нет. Есть лишь понимание, что нужно прекратить жить прошлым и шагнуть в будущее.
После работы я еду в свадебный салон. Провожу там без малого час, и ни одно платье не нравится. Ни одно! Мы хоть и решили с Ваней, что пышного торжества не будет, однако выглядеть красивой хочется. Еще красивее, чем была в первый раз. Просто для себя… В первую очередь.
Весь день я чувствовала себя странно и не понимала отчего. Только по пути домой спохватываюсь – молоко за несколько часов ни разу не пришло! Однако стоит обнять Кира, лактация дает о себе знать. Фух! Не хватало еще молока лишиться от нервов. Надо взять себя в руки.
Поздно вечером приезжает Ваня, и жизнь вроде бы входит в обычную колею. Но в груди по-прежнему ноет. Ноет. Ноет…
Отпускает не сразу. Спустя неделю. Однако с кормлениями все становится хуже. Ну еще бы! Стрессы не проходят бесследно. Я литрами пью чай для лактации, но он больше не помогает. Кажется даже, что Кир начал терять в весе и стал более капризным.
В один из дней я записываюсь на прием к Кате. Как раз завершаю разговор и кладу телефон на стол, когда на кухню заходит Ваня. Взъерошенный, злой. С влажными волосами. Только что из душа. Он бросает полотенце на стул и идет к чайнику. Наливает в стакан воды и залпом, жадными глотками осушает его.
– Что-то случилось?
– Да. – Ваня ставит стакан на столешницу с таким грохотом, что даже удивительно, как он не раскалывается. – Иногда дружбу и бизнес совмещать пиздец как сложно.
Матерится Крайнов в двух случаях: когда сильно взбудоражен или зол.
– Рассказывай, что произошло.
– Планам кранты, – шумно вздыхает Ваня. – Черт. Вроде мелочь, но на самом деле ни хера не мелочь. Я разве часто устраиваю тебе романти́к? У меня выходной. Единственный за несколько недель!
