Тьфу ты, позор! Слюнтяй! Жалко ему, видите ли, стало! Что теперь скажешь? Помог сбежать бандюге, который теперь, как анекдот, рассказывает этот случай своим подельникам. И они вместе ржут.
Самолюбие Лёни было задето, никогда ещё за все свои тридцать лет ему не было так стыдно за себя, как сегодня.
На следующий день Лёня с утра пораньше поехал в деревню Сосенки. Кабинет участкового находился в одном здании с сельсоветом. Постучав, Лёня приоткрыл дверь.
Его взору предстала небольшая комната. Из мебели: стол и книжный шкаф, наполненный всякого рода папками.
Участковый оказался на месте.
– Здравствуйте, можно войти?
– Здравствуйте. Проходите, садитесь, – участковый с интересом посмотрел на Лёню.
– Я из деревни Вяземская, сын убитого священника.
– Примите мои соболезнования.
– Спасибо. У меня к вам просьба. Вы же своих местных всех знаете. Вот, посмотрите, эти люди знакомы вам? – Лёня протянул паспорт и фотографию. – Я ищу убийцу отца.
Участковый стал внимательно рассматривать фотографию.
– Парня с родимым пятном я не знаю. Что не из нашей деревни – точно. А вот парня, который в паспорте, я знаю хорошо. Точнее – его мать. Сейчас она на грани сумасшествия… Саша – её поздний ребёнок. … Она, как это говорится, вымолила его у Бога. Знаете, когда долго нет детей… Хороший был мальчишка, помню его. Исполнилось шестнадцать – поехал учиться в ПТУ. Тут недалеко от нас город Лесной. Поначалу вроде всё хорошо было. Ну, как хорошо… Мать говорила, что повзрослел, возмужал, … а потом пропал. Ну, мы – в розыск, а мать – к гадалкам. Всё напрасно, как в воду канул! Хотела она руки на себя наложить, а тут одна из нашего села ей говорит, что будто бы видела Сашу на базаре в Благом. Он вроде как попрошайничал, был без одной ноги. Мать с отцом, понятное дело, туда. И действительно, привезли Сашу. Совсем другой он стал, очень изменился. Всего боится, где ногу потерял – не говорит. Несколько раз даже пытался покончить жизнь самоубийством. Пришлось от греха подальше поместить его в психбольницу. Тут недалеко, километров двенадцать будет.
– Что случилось с Сашей, так и не узнали?
– Нет. Молчит. Врачи тоже пытались узнать, – молчит. А вы почему интересуетесь?
– Чувствую я, что здесь какая-то тайна. Смотрите, что получается. Буклеты ПТУ, где Саша как раз учился, в нашей церкви появились. Как, спрашивается, они к нам попали? Идём дальше. Парень с родимым пятном, которого вы не знаете, по Сашиному паспорту устраивается в нашу церковь на работу. Потом сбегает. Возможно, подельник убийцы отца. Как к нему попал Сашин паспорт? Ответ один: он с Сашей учился вместе в ПТУ, вполне там могли вместе учиться, почему нет?.. А теперь самое интересное. Либо паспорт у Саши этот парнишка украл, либо тот его сам ему отдал. А где собственный паспорт парня с родимым пятном, зачем ему чужой? От кого он прячется? Сплошные загадки. Но самое главное, что ноги этих загадок из ПТУ растут. …Вот такие дела! Как бы мне увидеться с Сашей? Спросить бы, кому он свой паспорт отдал.
– Увидеться-то можно. Но он только с матерью общается. Запуган он сильно. На контакт с чужими не идет.
– Жаль, – Лёня расстроился. – И парня тоже жаль. Совсем ещё ребёнок. Ладно, спасибо вам. Не буду вас больше задерживать.
Когда-то здание ПТУ, что на окраине города Лесное, и лагерь, что в нескольких километрах от него, были закрытой школой десантников. В здании велась теоретическая подготовка, в лагере – практическая. Лагерь, окружённый со всех сторон сначала лесом, а потом болотом, был незаметен и имел лишь один подход к себе, а именно – от училища. Если здание было заметным, и о нём знали даже жители соседних сёл, то о существовании лагеря знали лишь сами курсанты. Потом всё пришло в запустение. Уже позже само здание этой школы переоборудовали в ПТУ, а казармы лагеря оказались не у дел до поры, пока их не стали использовать люди с криминальным прошлым, и совсем не для мирных целей.
