Стоило не отвлекаться на мысли, а подумать о насущных вещах. Госпожа Тан боялась острых режущих вещей, которые могли нанести вред, и было бы правильным попросить телохранительницу оставить этот меч в этом зале, чтобы не беспокоить бабушку.
В этот момент двери главного зала открылись и их с почтением пригласили внутрь.
Бабушка стала еще ниже его ростом, похудела, а складок и морщин прибавилось на ее лице, но уверен, что ее душа осталось трепетной и заботливой, как и в прежние годы.
Гуань Шэн опустился сначала на одно колено, затем опустил второе, склонился корпусом на скрещенные руки, сложенные на пол и сделал первый поклон, затем, превозмогая боль в колене, второй, и чуть не шипя третий, уже мучительный. Как после такого подвига еще и подняться?
Бабушка поднялась с кресла и ринулась поднимать внука, коснувшись его плеча.
– Зачем в таком ужасном состоянии ты приехал? – спросила она своего внука.
– Выразить почтение, – ответил цензор. – Я беспокоился.
– Да я еще тебя переживу! – заверила его госпожа Тан Инь, помогая подняться. – Посмотри сколько у меня еще сил!
Действительно, ее физическое здоровье было удивительно для ее восьмидесяти семи лет, она без труда помогла подняться ему с пола.
– Что с твоим правым глазом, А-Мин? Сизый, бледный какой-то.
Не найдя, что сказать бабушке, цензор отмахнулся:
– Это долгая история.
– Я с удовольствием послушаю! – заверила его Инь. -Мне некуда спешить – впереди только холодная могила.
После официальных приветствий и поклонов старшему поколению цензор был приглашен на трапезу, а его слуги должны были удалиться.
– Твои служанки могут поесть на кухне, – распорядилась Госпожа Тан.
– Они не мои служанки!
– Тогда они твои наложницы?
– Да, я хочу присвоить им официальный статус, – заявил цензор, отчего Госпожа Тан опешила.
– Почему ты приехал без своей жены?
– Потому что ее нет в живых, – выдавил с трудом через себя цензор.
– Но тогда получается раз ты не женат, у тебя не может быть наложниц! Это не подобает чиновнику вести столь низменный образ жизни! – запричитала она.
– Значит, в скором времени мне придется жениться…
– Гуань Мин, ты такой худой – видно как плохо ты питаешься! Повара твоего надо наказать – двадцать ударов палкой, никак не меньше! Твой слуга такой толстый, потому что объедает тебя, – сетовала она и причитала. – И служанкам твоим дать сорок ударов плетью за то, что не кормят!
– Сяо Пин, как же ты плохо одеваешься, у тебя даже нет теплых вещей! – заладила свое любимое старуха. – Плохо обуваешься и поэтому постоянно мерзнешь!
У старой госпожи иногда случались затмения. Она начинала относиться к своему внуку, называя его детским именем, вновь считая его маленьким ребенком.
Что еще было страшно, с годами старуха стало плохо слышать и гнусно перевирала все его сказанные слова.
По просьбе цензора его помощникам было позволено сесть за отдельным столом и им тоже принесли еду. Вернее, это цензор не желал оставаться наедине со своей бабушкой, ища моральной поддержки в своих близких союзниках. Они наконец могли позволить себе отдохнуть за хорошей едой и вином, но атмосфера была слишком неподходящей для отдыха, Госпожа Тан продолжала говорить странные вещи и в воздухе висело напряжение, сгущаясь как молочная дымка утреннего тумана, наполнявшего эту долину. Помощники лишь молчаливо наблюдали, не в силах помочь с проблемой, которую цензор должен уладить лично.
