Утром их ждал горшок с жидкой рисовой кашей, как оказалось, безвкусной, так как не была приправлена ни солью, ни сахаром, и ассорти овощей в общей тарелке, выращенных в огороде монастыря. Скудный рацион монахов в основном состоял из злаков, риса и овощей. Мясо, острые соусы, молоко, сладкие и острые блюда были под строгим запретом. Но с уставом монастыря не поспоришь, приходилось мириться и есть, что дают, если не хочешь остаться вовсе голодным.
Но одни мирились и молча ели, а другие сетовали на отсутствие разнообразия. Так что утро цензора началось с жалоб его слуги, Ван Эр:
«Кормят скупой пищей
Земляных червячков.
Что нам завтра дадут?
Позапрошлогодний рис…»
Гуань Шэнь тоже был не в восторге от еды, но он начал подозревать, что в шутке слуги может скрываться грустная правда…
Но слуга все не унимался, тем временем накладывая себе вторую миску каши и тоскливо подводя итоги:
–Вчера мы остались без ужина и горячего чая. Даже скот кормят лучше, чем нас: три раза в день! – подчеркнул он. – Вся здешняя еда невкусна и пресна. Не могу я жить без лука, чеснока и грибов. Но самое главное – как можно жить без мяса и вина?!!
–Да уж, – внезапно поддакнула Фэй Фэй, ткнув ложкой в выпирающий живот слуги. – А это вот что такое здесь?
–Трофеи, – с гордостью ответил слуга, попытавшись втянуть живот, ситуация правда не сильно изменилась внешне. – Необходимые запасы на зиму.
–Только вот нормальные люди держат их в кладовых.
–А я ношу с собой. На всякий случай. Вдруг пригодятся, – подмигнул он. – В жизни нужно быть ко всему готовым. Особенно к голодным временам.
После завтрака цензору помогли облачиться в сяньфу. Перед выходом на улицу Фэй Фэй раскрыла зонт, укрыв голову цензора от дождя и в непогоду они вместе направились сначала по личному делу цензора, потом по намеченному вчера общему плану действий. Нужно было сначала кое-что проверить – весьма незначительную вещицу.
Послушники как раз приступали к уборке помещений, кто-то подметал территорию внутренних дворов, кто помладше мыли полы, ползая на карачках. Обойдя ведро с мутной водой, цензор окликнул послушника, вытирающего пыль с перил.
Молодой парнишка лет шестнадцати бухнулся на пол и начал спешно кланяться, убирающиеся рядом с ним, повторили данный жест уважения, цензор велел всем подняться и показал пареньку монетку. Тот взял аккуратно пальцами с коротко постриженными ногтями и внимательно рассмотрел ее с обеих сторон.
– Впервые вижу. Это не наша монета. Мало того, я не могу прочитать, что написано на обратной стороне, – сказал юноша, бегло осмотрев монетую
–Здесь изображен монах? – спросил цензор, не до конца уверенный, что разобрал изображение.
–Чиновник, судя по головному убору. И Дракон рядом, – предположил монах, возвращая монетку назад.Первый раз вижу такую странную форму у монеты. Может где-то в провинциях используют такое..
–Мне тоже подобное не встречалось ранее. Хорошо, а не было ли ничего необычного в день убийство тайского посла?
–Мы молились в келье. Ничего не видели.
–Ладно, можешь возвращаться к своим обязанностям, – цензор отпустил паренька, так и не получив ответа на свой вопрос, зато возникли новые. Он направился, чтобы найти настоятеля монастыря Ша ЛиХанг Чэн и задать ему один вопрос.
О еще не дошел до места назначения, как внезапно его остановил окрик. Кто-то звал его по имени, которым его звали в детстве. Голос этот даже спустя долгое время показался ему невероятно знакомым. Он обернулся к звавшему его человеку, бегущему для встречи, несмотря на немолодой возраст. На вид ему было лет пятьдесят пять, его борода и виски были поседевшими. Мужчина был хорошо сложен, статен, спину держал ровно, а в темно-карих глазах блестели заинтересованные искорки любопытства.
