Но идти так далеко не пришлось.
Едва мы вышли из сада, как увидели Драмиэля Сарраха, идущего нам навстречу. Шел он так стремительно, что полы мантии развевались у него за спиной словно крылья.
– Что случилось? – он устремил пронзительный взгляд на меня, затем на преподавательницу. – Я получил сигнал бедствия по внутренней связи.
– Вирунсеттия чуть не убила двух студенток. Потому что вот эта, – Элегия ткнула меня в спину, вынуждая сделать пару торопливых шагов ближе к ректору, – выпустила ее из оранжереи!
– Пострадавшие живы?
– Пока да. Их забрали в лазарет.
Драмиэль вновь посмотрел на меня. На этот раз в его глазах не было и тени сочувствия.
– Это правда?
Брови ректора сошлись к переносице.
– Нет.
– Врет! Она была там одна, и на нее указала одна из девушек, – взвилась Элегия.
– Я спасла их! – рявкнула я, наплевав на боль в горле.
И тут же закашлялась.
– Что с твоим голосом? – ректор напрягся.
– Это как раз то, что я пытаюсь объяснить! – прохрипела между приступами кашля. – Я услышала крики и побежала к оранжерее. Ариана и Иния были уже там! Лежали в этой вашей…
– Вирунсеттии, – подсказал Драмиэль.
– Да! Эта дрянь опутала их и душила. Я всего лишь хотела помочь!
Он смотрел на меня так, будто не мог решить, верить мне или нет. Но если он не поверит, то тогда не поверит никто.
– Не думаю, что студентка Синичкина виновата, – наконец сказал он. – Она сама пострадала. Ей явно нужна помощь лекаря.
– Она притворяется! – возразила Элегия. – Вы не можете ее так отпустить, одна из девушек – младшая внучка эльфийского короля, да еще невеста кронпринца Айзена!
– Вот как…
Ректор напрягся. Ему явно не нравилось происходящее, но и открыто заступиться за меня он тоже не мог.
– Нам всем нужно успокоиться, – продолжил он. – Синичкина, идите в лазарет. Пусть лекари вас осмотрят.
– Но… – начала Элегия.
Он ее оборвал:
– Хватит. Бросаться голословными обвинениями недопустимо. Ваша “подозреваемая” никуда не сбежит, идемте, осмотрим место преступления.
– Там стекло кто-то разбил, – пискнула я с благодарностью.
Он ожег меня хмурым взглядом.
– Разберемся. Сама до лазарета дойдешь?
Я кивнула.
Больше не глядя на меня, ректор направился в сторону оранжереи. Элегия поспешила за ним. Я постояла, пока они не исчезнут за пышной зеленью живой изгороди, и потащилась в сторону лазарета.
Вскоре меня нагнали подруги. Пока они охали и ахали, не столько переживая за меня, сколько в красках описывая собственные ощущения, к нам присоединились и парни.
Меня забросали вопросами: что, как, почему? Всех жгло любопытство: что же случилось. Но у меня не было ни малейшего желания отвечать. Поэтому я стала сама задавать вопросы.
Путь к лазарету занял всего десять минут, но за это время я выяснила, что происходило вне сада. Оказалось, моих криков никто не слышал. А магистр Бастерс и дежурные, по-видимому, оказались рядом совершенно случайно. Они совершали обычный обход перед ужином, когда травница заметила, что возле оранжереи не горят фонари. Поэтому она туда и пошла.
Именно Элегия Бастерс подняла тревогу. Она передала сигнал лекарям и заставила дежурных оцепить остатки вирунсеттии, чтобы не пострадали другие студенты. Как выяснилось, это очень опасное растение. Но чем именно оно опасно – никто из моих друзей не знал, на первом курсе это не полагалось.
Я слушала и кивала. Ну да, похоже, все так и было…
Но почему моих криков никто не слышал? Может, тот, кто разбил стекло, накрыл ту часть сада куполом тишины? Нет, я не увидела следов чужой магии!
