Тайрин не решилась его исправить, Тари так Тари.
– Динора опять болеет? У нас большой заказ, рисунок несложный, думаю, Тари справится.
И опять она не решилась его поправить. Вдруг он рассердится и передумает? Ей до одури надоело торчать здесь под насмешливым взглядом Кинату!
– Ступай за тот стол, он давно ждет тебя.
Так Тайрин получила свою первую работу, а значит, и надежду на жалованье! Если она, конечно, все не испортит. Это была толстая книга, где много букв и мало картинок, и на всех – размытые разноцветные пятна с извилистыми линиями и стрелками.
– Надеюсь, ты справишься, – сказал мастер Гута и тут же пояснил: – В этой книге – описание всех битв Третьей имперской войны, с картами. Карты рисовать несложно, но важна точность.
– Может, пусть лучше Бьёке? – спросил Тумлис.
И Тайрин рассердилась. Сколько еще ей рисовать бесконечные кубики и шары? И надеяться, что Тинбо угостит ее леденцами или даст денег на новые ленты, когда все девчонки давно сами покупают себе пустяковые мелочи, на которые хватает их жалкого жалованья? Если она не справится даже с разноцветными пятнами со стрелками, пусть ее отправляют на кухню, лишь бы кончилось это мучение!
– Я смогу! – сказала она, глядя мастеру Гуте в глаза, чего никогда не делала раньше. – Я буду очень стараться!
– Да уж, постарайся, – проворчал он и сунул ей в руки книгу, толстую, тяжелую.
Как много в ней страниц, как много букв! Но буквы – не ее забота. Ее дело – на листы желтоватой бумаги перенести карты, не потеряв ни одного пятнышка, ни одной черточки.
«Я смогу. Это не просто, но я смогу, – сказала она себе и вспомнила, как танцуют литы в зале Приветствий. – Они мне помогут».
Над картами Тайрин просидела целую неделю, дважды перерисовывала половину из них и дважды стояла в углу, куда мастер Гута ставил всех провинившихся. Это было унизительно, но на обеде девочки из других мастерских рассказывали, как их бьют палками по голове.
– Потому что по рукам нельзя, понимаете? Руки – наш рабочий инструмент, его нельзя портить.
Тайрин и Аута ужасались, Бьёке фыркала. Как ни строг, как ни ворчлив и придирчив был их мастер Гута, но он хотя бы не дрался.
Заказчик остался доволен, мастер Гута распорядился выдать Тайрин первое жалованье и поручать отныне простые заказы:
– Пусть работает с детскими книгами или копирует карты. На большее она пока не способна, надо набить руку.
Руку Тайрин пришлось набивать почти три года, но она не жаловалась.
Тинбо заканчивал работу чуть раньше Тайрин и со своим новым приятелем Мэтлом, тоже стеклодувом, всегда встречал сестру возле Библиотеки. Они вместе шли домой – Тинбо, Мэтл, Тайрин, Аута и Бьёке. Мэтл был насмешливым, любил подурачиться, чем выводил из себя серьезную Бьёке. Однажды Аута нарисовала для Тинбо смешных зверят, которых он потом стал выдувать из стекла, и скоро они так вошли в моду, что мастер над стеклом охотно дал Тинбо двух помощников. Мастер Секо знал, как угодить покупателям.
– Все книжники хотят украсить свои дома твоими зверюшками, – как-то сказал Тинбо Ауте.
– Они не мои, а твои, ты же их сделал.
– А ты придумала и нарисовала! Без тебя ничего бы не получилось.
Глядя на них, Тайрин невольно хмыкнула, почти как Бьёке. А вечером, перед сном, залезла на кровать брата и напрямик сказала:
– Ты влюбился в Ауту.
Тинбо подумал, будто примеряя на себя эту новость. Потом вздохнул:
– Наверное, да.
