– А-а, да, может, и так, – вроде согласилась первая.
– Что они заказали-то? Знаешь?
– У Петьки спросим. Вырезку какую-нибудь, икру красную, чёрную…
– У нас чёрной нету.
– Ну так Петька подкрасит. Вона коньяк в графин нацедили… А молоко-то, молоко-то как жрёт! Прямо некта-ар какой!..
За этот обед два пассажира, что из посетителей ресторана, успели каким-то образом облиться соком и кофе, один поперхнулся водкой, а четвёртый – гражданин семейный, что-то так долго смотрел и лобызал глазами Тайси что, супруга его не выдержала и так, чтобы было слышно всем прошипела:
– Ты давай, курицу жри, а не эту «тёлку» зенками своими, кобелюга поганый!
Тайси сразу вздохнула глубоко и полной грудью, Виталий обернулся на вопль, а Юрий Петрович, рюмку последнюю опрокинув, произнёс:
– Женская красота, девочка моя, это – великое искусство Господа бога нашего, и как любое искусство, оно требует жерв! Помни это по жизни, Тайсик.
И когда четвёрка, вызывавшая и восхищение и возмущение, покинула ресторан, многие посетители и сотрудники облегчённо вздохнули. Они не знали про искусство Господа бога. Они размышляли более приземлённо – «баба с возу, кобыле легче».
Вернувшись в свой вагон, Юрий Петрович сразу же объявил «испанскую сиесту». Андрей спросил небрежно: «что за фигня?» Тайси сказала, что «эта фигня» есть послеобеденный отдых. Андрей фыркнул, спросил вновь Тайси: «Курить пойдёшь?» После чего и пошёл в тамбур курить в одиночестве. Юрий Петрович скорчил гримасу и сказал:
– А мне с ним ещё почти сутки вместе ехать, представляете?..
– Ну, и что? – не поняла Тайси.
– Как что? – удивился Юрий Петрович. – Надо рассмотреть вопрос об уплате мне процентов за вредность!
Очаровательный руководитель группы на это сказала мягко и тепло:
– Обойдётесь, Вы мужчина сильный и выдержанный.
После чего все разошлись по своим купе.
В купе Романов тоже не стал отказываться от сиесты, взбил подушку и лёг отдохнуть. Тайси села к себе, посидела пять секунд, безразлично поглядывая в окошко, после чего спросила без лишней язвительности:
– Ты всегда на обед «минералку» пьёшь?
– Нет, – без лишней бравады ответил он, – только когда ты на обед пьёшь стакан молока.
– Есть хочешь?
– Хочу.
– Ты больше так не делай, ладно? – попросила она.
– А ты?
– Мы поздно завтракали… и я вообще много не ем… я лучше вечером поужинаю… Я тогда сплю хорошо.
– Фигуру бережёшь?
– Да, берегу, – ответила она сдержанно, – если бы я так не делала, я была бы не такая… А ты больше так не делай, а то смешно просто. Договорились?
– Хорошо, – согласился Виталий. Тут же в коридоре вагона раздалось громко:
– Беляши-и!.. Бито-очки с карто-ошкой!.. Огурцы, помидо-оры!.. Во-ода!.. Пи-иво-о!!.
Романов быстро выглянул за дверь и пригласил «девушку выездной торговли» к ним в купе. Девушка в купе не прошла по габаритам, остановилась в проходе напротив, продала им какие-то «биточки и беляши» и отправилась дальше. Виталий съел биточки и беляши за две минуты. Тайси поглядывала на него, как он глотал свой обед, и незаметно улыбалась. Когда Романов наелся и пластиковые тарелки опустели, она спросила его без ехидства:
– Ты в армии служил?
– Было немного. А что?
– Ешь быстро, не угонишься за тобой.
– Это не армия, – ответил он, – это я по жизни так тороплюсь всегда.
– А служил где?
– На границе, – коротко ответил он.
– Ты пограничник? – удивилась Тайси.
– Нет, – мотнул головой Романов, сворачивая остатки от обеда в пакет, – «Северный флот».
