— Ой, это он, — доносится до меня.
— Где?
— Да вон же! Точно тебе говорю! Молодой человек, подождите!
Ускоряю шаг, делая вид, что не слышу. Сворачиваю в коридор, через который можно попасть в раздевалку. Сзади кто-то хватает за куртку. Резко разворачиваюсь с замахом и вовремя себя торможу. На несколько шагов от меня отлетает одна из тех самых женщин. Здесь басы из зала долбят сильнее, я ее не слышал. Чуть не испортил тетеньке лицо.
— Что ж вы делаете?! — рявкаю на нее.
Хочется сказать: «Дура!»
— Просто хотела посмотреть поближе на нашего фаворита, — улыбается она и кокетливо взмахивает наклеенными ресницами.
Кажется, меня сейчас стошнит.
Выдавливаю из себя улыбку и очень быстро сваливаю, так и не найдя в своем арсенале ни одного приличного слова в ответ.
Передернув плечами, кидаю сумку в угол на скамейку, достаю старые тренировочные шорты. Они без логотипов. Я их в спаррингах убиваю обычно. Тут самое то. Лишь бы среди этих дядей с большими кошельками не нашлось папиных знакомых. Иначе завтра я буду висеть на ближайшем столбе.
Разминаюсь здесь же, стараясь внимательнее разглядеть остальных бойцов. Моему сопернику тейпируют руки, я следующий. Снимаю фитнес-браслет, кидаю в сумку и продолжаю разминку.
В реальности мужик крупнее, чем на фото. Это неприятное открытие. Если он прижмет меня к сетке, я его не сдвину.
«Значит, не дай ему прижать себя к стене», — звучит в голове голос тренера.
Я шустрее. На моей стороне возраст и меньший вес, а значит, можно попробовать его измотать.
Мне кажется, я не туда мыслю, но разбираться придется уже на ринге.
Эх, Самсонова, знала бы ты, чем я ради тебя рискую.
— Руки.
Протягиваю вместе со своими бинтами. Слежу, чтобы нормально все сделали. Я не боюсь боя. Откровенно говоря, боюсь травм, которые могу здесь получить. Первый бой специально не выхожу смотреть, чтобы не накрутить себя лишними мыслями. О Юльке думать приятнее. Сегодня сделаю большого дядю, завтра на соревнования привезу ей такой же большой букет, может, потеплеет моя прелесть, и мы куда-нибудь сходим.
Крики из зала перекрывают даже музыку. Жарко там, судя по всему.
— Готов умирать, пацан? — сипло интересуется мой соперник.
— Большой шкаф… — очаровательно улыбаюсь ему. — Ну дальше ты сам знаешь.
Толкнув его плечом, из раздевалки выхожу первым. Моментально захлестывает адреналин в коктейле с восторженными возгласами, запахом пота и чужой крови. Одного из предыдущих бойцов выводят с ринга с сильно разбитым лицом. То еще зрелище.
Морщась, пропускаю их мимо себя.
— Зря ты сюда пришел, — раздается у меня над ухом все тот же сиплый голос. — Не место здесь турнирным пацанам. «Клетка» вас ломает.
Нас объявляют. Соперника моего явно тут знают и любят. Гости очень бурно реагируют. А мне не жалко. Я делаю шаг в сторону, шутливо склоняюсь:
— Меня папа учил, что пожилым людям надо уступать, — скалясь во все тридцать два, пропускаю его вперед.
Знаю, как эта фирменная улыбка всех бесит. На нем тоже работает.
Отлично. Будем выводить из себя и заставлять делать ошибки. Обычно на эмоциях косячу я, сегодня попробую применить эту хрень на нем.
Про себя повторяю: «Морду под удар не подставлять. К сетке не прижиматься. Больше двигаться».
Блин, но яйца все равно поджимаются. Инстинкт самосохранения в панике, а я выхожу на ринг, приветственно поднимаю руки, демонстрируя крепкий пресс, сильные ноги. Толпа рассматривает. Нас разводят по углам. Я по привычке жду: «По спине не бить, в затылок не бить, ниже пояса не бить». Ничего такого нет. Это наши установки, не местные.
