– Над вами? Никогда, кайта, – серьезно заверила Яна. Грешно смеяться над такими. – Так что вам угодно?
– Посмотреть на вас!
– А, ну смотрите.
Яна спокойно вернулась к посадке цветов. Хватило девушки ненадолго.
– Вы мне ничего не скажете?
Яна пожала плечами и произнесла несколько фраз на нархи. Пожелание в следующей жизни родиться кем поприличнее. Естественно, девица его не поняла, но что над ней издеваются – догадалась.
– Вы присвоили то, что принадлежит мне, и еще издеваетесь?
– Вашего деда? Не присваивала. – Яна уже откровенно развлекалась, понимая, к чему дело идет. Кому сам по себе нужен старый больной дедушка? А вот с домиком…
– Он вам подарил свой дом! – взвизгнула девица. – А я… Я должна жить на улице?! С мужем?! С маленьким ребенком?!
Голос набирал обороты. На шум из домов высунулись соседи. Яна обвела их глазами. М-да… стервятники, иначе и не скажешь. Одернуть эту дуру никто и не подумает, все наслаждаются спектаклем.
– Почему же на улице? Я знаю очень приличный мост, под которым вы можете расположиться, – «утешила» скандалистку нархи-ро.
Не помогло.
– Мост?! Да кто вы вообще такая?
– Лайри э’Лесс Риккэр.
Девица чуть сбавила обороты:
– И вы… Вы можете давать такие советы?! У вас вообще души нет?
– Не знаю. Надо бы сходить к тархоши, побеседовать на эту тему. А зачем вам моя душа?
– Потому что только бездушное чудовище может предложить женщине с ребенком жить под мостом!
– И что такого? Мы вообще на деревьях живем. – Яна получала удовольствие от перепалки. Это ж надо – такая концентрированная глупость и наглость. – И пока еще никто не жаловался. Мост в этом плане даже лучше – во время дождя не капает.
Девица задохнулась от возмущения, но увы – не смертельно. И через минуту пошла в новую атаку:
– А как вы поступили с моим отцом! Возмутительно!
– Ваш отец? А, это тот, который явился пьяным и ругался тут в саду? Как вам не стыдно, карра!
Валайра, а это явно была она, захлопала глазами:
– Мне – стыдно?!
– Конечно! Выпускать отца на люди в таком виде! Весь ободранный, грязный, недолеченный, выглядит так, словно им нужник вытирали! Мало того – еще и пьяный! Да если б мой близкий родственник в таком виде на улице показался, я б со стыда сгорела! Он же не себя – он вас позорит!
И трагизма побольше, трагизма. Разумеется, Яна могла бы давно выставить эту нахалку, обругать ее, спустить волчицу… И – не могла. Ей еще жить в этом квартале. Ей нравился домик, тут хорошо и уютно, она дала слово Атиону… То есть надо принимать бой.
Но люди – такие странные!
Жалеют не тех, кого надо, а тех, кто им ближе, кто понятнее и громче стонет. Вот почему никто не пожалел Славеруса, который на старости лет вынужден сбежать из дома от таких «уродственничков»?
А в голову не пришло.
А эта сейчас явилась, устроит спектакль на всю улицу, порыдает, в пыли поваляется, еще и против Ааши всех окружающих настроит – и будет Яна злой девицей со злой зверюгой, а Валайра – невинно пострадавшей.
Нет, так дело не пойдет.
Потому и валяла нархи-ро дурака сколько могла. Ей-то этот вопрос кровно не близок, а задеть ее…
Хм-м…
Задеть может только равный или высший. А Валайру она ни той, ни другой не считала. Ну, девица. И что? Все мы творения божии, только одни – творения, а вторые – твари. И ничего тут не поделаешь.
Вот за что тут уважать?
Пусть Славерус – не лучший человек, но он ведь пытался когда-то стать для тебя родным. Неужели сложно наладить отношения, подружиться… Да хоть что-то?
