Ладно уж, ради хозяйки потерпит.
Рошер окинул нархи-ро одобрительным взглядом. Хмыкнул, увидев, что ленты в волосах Яны и на ошейнике волчицы – одного цвета.
– Специально?
– Что именно?
Светского воспитания у Яны на троих бы хватило.
– Кстати, мне тут уже насплетничали, что тебя ужасно оскорбили…
– Правда? Это хорошо. Вы, люди, почему-то очень сочувствуете жертвам…
– А нархи-ро? – Рошер галантно предложил локоть.
– А мы сначала разбираемся. Может, жертва там три раза беды заслужила.
– А если нет?
– И тогда не сочувствуем. Исправляем, так-то. Сочувствие – что? Слова, и только. А вот ты делом помоги!
– Странные вы, нархи-ро. Иногда ведь и слово лечит.
– Странные вы, люди. Добрым словом и делом ведь большего добиться можно, чем просто словами?
Так, за легкой пикировкой друзья и добрались до дома градоправителя. И…
Яна только присвистнула, да и Рошер покачал головой.
Паломничество?
Да, подходящее слово. Люди то входили, то выходили, все в траурных платьях, женщины прижимают к глазам платочки, мужчины сдержанно суровы, и у всех, вот у всех до единого в глазах – тщательно скрываемое злорадство. Рошер, может, и не замечал, а Яну просто обжигало. Видно же…
Неужели никто не сочувствовал девчонке, которую вот так убили?! Никто-никто? Кошмар какой! Жестокие люди существа… Или Синта всем успела так насолить?
Ладно, разберемся.
И Яна под руку с Рошером перешагнула порог дома лойрио Эрена.
* * *
Внутри было «цветочно». Настолько, что Яна даже замерла на миг, стараясь справиться с резким ударом по обонянию. Ужас какой-то! Ни вдохнуть, ни выдохнуть… Зачем, зачем люди губят столько цветов? Мертвому ведь уже безразлично?
Гроб с телом девушки был просто усыпан ими. Розы самых разных оттенков, колокольчики, маки, гортензии… Всех сразу Яна даже и не видела, но очень много. И еще несли.
– Интересно, сколько тут цветов от души?
Рошер думал о том же, что и она.
Яна пожала плечами:
– Вряд ли хоть что-то. Поищем лойрио Эрена?
– Давай.
Лойрио обнаружился в гостиной, где вместе с семьей принимал соболезнования. Его жена, полнотелая блондинка лет сорока на вид, а значит, даже и поболее по возрасту, удивительно похожая на Синту, находилась почти в прострации.
А ведь она любила дочь, – пронеслось у Яны. – Любую, какой бы бестолковой та ни была – любила. Но почему никогда не говорила ей об этом? Почему позволяла девчонке такое? Да даже и выдрала бы ее пару раз – все полезнее было бы, чем на самотек… Почему? Странные люди…
Заплаканные глаза, опухшее лицо, небрежная прическа – нарочитости в матери Синты не было ни на медяк. Ей всерьез было плохо.
Вот сын производил совсем другое впечатление. Для него это – протокольное мероприятие, сразу видно. Если и горюет – то очень в глубине души, так, что не докопаешься.
Сам Эрен – бледен и серьезен.
– Может, с сына и начать? – шепнула нархи-ро.
Рошер подумал пару минут.
– А давай. Сейчас как раз папаша может ему приказать, он с нами и побеседует. И Ааша рядом, соврать не даст.
– Именно.
Рошер подошел в череде остальных, протянул руку для пожатия. Яна сделала полупоклон – ну, как получилось.
– Наши соболезнования, лойрио. Вы помните, мы с вами говорили?
– Да.
Эрен помнил. Еще бы не помнить…
– Так все в силе?
– Да. Приступайте.
– Вы позволите побеседовать с вашим сыном, лойрио?
– И с сыном, и с женой, – кивнул градоправитель. – Керт!
– Да, отец?
– Сатро Вайст и лайри Риккэр хотят с тобой побеседовать. А я прошу отвечать на их вопросы без утайки.
