– Когда закончите восхищаться видами, майор, можно будет наконец побегать.
Гектор улыбнулся. Солнце пока ниже горизонта, но поднятая хамсином пыль позволяет увидеть на небе его лучи. Небо охвачено пламенем.
– Признайте, мэм, что эти виды стоят не только беглого взгляда, – сказал он, но Хейзел ничего не ответила, и он увеличил шаги. Они пересекли гряду, и он наконец решил, что они удалились от поселка на пять миль. Солнце взошло, быстро становилось жарко. Далеко внизу из тени гряды показались нефтяные вышки, и Гектор разглядел сверкающий серебряный трубопровод, бегущий по страшной пустыне к побережью.
– Впереди с гряды спускается узкая тропа. Идти по ней нелегко, но, если спуститься, выйдем на патрульную дорогу вдоль трубопровода и по ней побежим обратно, миссис Бэннок. Оттуда до поселка еще пять миль. Хотите пройти этим маршрутом?
– Вперед, майор.
Когда достигли патрульной дороги, она легко обогнала его и побежала впереди. Бежала она легко, изящно, но очень быстро. Гектору пришлось поднапрячься, чтобы не отстать. Теперь он видел темную полоску пота у нее на спине, на спортивном костюме, и что золотые волосы на шее стали влажными. Под свободными шелковыми шортами при каждом шаге покачивались ее ягодицы. Он смотрел на них.
«Теннисные мячи? – спросил он себя и почувствовал острый приступ желания, напряжение в паху. – Даже на такой скорости она держится наравне со мной. Совсем неплохо!»
Он сдержанно рассмеялся.
– Поделитесь шуткой, майор, – предложила Хейзел, по-прежнему небрежно, без тени усилия.
«Чертова баба, – подумал он. – Она слишком хороша. Таких не бывает. Интересно, в чем ее слабость».
– Школьный анекдот. Вам он не покажется смешным, мэм.
– Бегите рядом со мной, майор. Мы сможем поговорить.
Он продвинулся вперед и побежал плечом к плечу с ней, но Хейзел молчала, вынуждая его заговорить первым.
– При всем моем уважении, мэм, я больше не майор. Я предпочел бы, чтобы вы называли меня просто Кросс.
– При всем моем уважении, Кросс, – ответила она, – я не английская королева. Можете перестать называть меня «мэм».
– Конечно, миссис Бэннок.
– Я прекрасно знаю, что у вас больше нет воинского звания, Кросс. Это напомнило мне, почему вас выгнали из армии. Вы застрелили трех военнопленных, верно?
– Разрешите поправить. Меня не выгнали. Военно-полевой суд оправдал меня. Я написал заявление и был с почетом отправлен в отставку.
– Но ведь пленные все равно были мертвы, когда вы с ними покончили, не так ли?
– Непосредственно перед этим они, подорвав бомбу возле дороги, убили шесть моих товарищей. И хотя эти люди подняли руки, бросив смертоносный провод, они все равно активно проявляли враждебность. Когда один из них потянулся к тому, что я принял за пояс смертника, мне некогда было проверять. В пределах досягаемости взрыва находился весь мой взвод. Всем угрожала опасность. У меня не было выбора. Только пустить этих людей в расход.
– Когда тела осмотрели, поясов на них не нашли. Так было доложено военно-полевому суду. Разве я неправа?
– Я не имел возможности обыскивать пленных. На то, чтобы принять решение, у меня была всего одна сотая секунды.
– «В расход» – иносказание, которым обычно прикрывают убийство.
Она сменила направление разговора.
– На языке военных у этого слова другой смысл.
– Пускать в расход черномазых? – предположила она. – Резать мусульман?
– Слова выбирали вы, миссис Бэннок, не я.
