«Интересно, – начал рассуждать Эндрю, – эта блондинка с голубыми глазами и есть главная героиня? Если она, то я готов переспать с ней прямо сейчас. А если та невысокая шатенка? Она тоже ничего. Но больно перепуганная».
Стас Хованский угадал мысли Эндрю и в десятый раз удостоверился в наивности этого молодого болвана. Бицепс Эндрю, конечно, привлечет внимание, но лицо Стаса и его ослепительная красота скоро перетянет все одеяло на себя. Сейчас Стас желал бы горячего чая с лимоном и ягодным джемом. Но судя по возвышающейся пустоте Театр Надежд, больше смахивал на Театр Призрак. Длинный колонный зал с полуразрушенной крышей, сменял большой зал, в котором оставалась вся группа актеров, в ожидании Полидоруса. За колонным залом, тянулся длинный коридор, переходящий в узкий проход к полукруглой сцене. На этом Театр Надежд оканчивался гримерной комнатой и высокими стенами. Никаких чайных залов и теплых встреч не предвещалось.
Небольшие ответвления от большого зала привели Аню в комнату, обвешенную уютными декорациями. Аня не заметила, как сдвинулась с места, оставшись где-то в глубине Театра. Комната, по всей видимости, была жилой. Здесь стоял небольшой письменный стол в углу, рядом с окном, выходящим в сад. Кустистые деревья шатались от ветрового потока на равнинной местности и неприятно завывали. Аня отодвинула штору и удивилась. В дали кроме зеленой травы ничего больше не было. Театр стоял на отшибе, отгороженный от цивилизации. Странно, очень странно. Ведь все прилетевшие сюда мечтали о славе. О признании их таланта зрителем. Аня оглядела комнату, и ее взгляд упал на детскую кроватку. «Здесь есть дети? – воспоминание, с которым Аня решила покончить, вдруг всплыло перед ее глазами, и закричало во весь голос, голосом Майкла». Аня подошла к застеленной кроватке и взяла на руки плюшевого мишку. На миг ей показалось, что такой мишка был у ее сына. Он даже пахнет ее домом. Аня блаженно закрыла глаза, но тут же сморгнув прошлое, выбежала из комнаты.
Когда Аня оказалась в центре большого зала, никого не было. Казалось, вообще никого кроме нее здесь нет. Она огляделась, ища свои вещи, но вспомнила, что ничего с собой не взяла. Она вышла из аэропорта, не сказав никому ни слова.
Аня запаниковала. Но услышав шаги и зовущий голос Полидоруса, она успокоилась.
В руках Полидорус нес список. Аня решила, что уже началась репетиция. Хотя для начала она бы что-то перекусила. Но если маэстро постановок настаивает на том, чтобы изменить ее жизнь, то лучше следовать его правилам.
Полидорус шел размашистым шагом, минуя колоны. В черных брюках и черной с распахнутым воротом рубахе, он был похож на мистического героя фильма. Можно было поверить, что в его руках список мертвых душ, нежели просто сценарий.
И Аня не ошиблась. На листе были написаны имена, в той последовательности, в который каждый герой умирает, вслед за другим героем.
Аня настороженно посмотрела Полидорусу в глаза.
– Это список комнат, – отшутился Полидорус.
– Но здесь наши имена.
– Дорогуша, мы поставим самый нервный и самый драматический сюжет на сцене. Все комнаты расписаны с четким пониманием сюжета. Не бери дурного в голову. Это лично мои наброски. Просто хотел с тобой поделиться.
Полидорус провел Аню по залам и указал на ее комнату. В конце узкого коридора значилось имя Аня. Аня прошла вдоль коридора и, дернув ручку на себя, была приятно удивленна. Внутри царила домашняя атмосфера. Двуспальная кровать, телевизор, письменный столик. Отдельная душевая и туалет. Она покрутилась и упала на кровать. Именно об этом она и мечтала. О почитании ее, как великой женщины-актрисы. На минуту Аня успокоилась, в пятый раз за день, перебирая смешанные чувства. Поначалу она испытывала страх к новой жизни, потом решилась на серьезный шаг. А оказавшись в Театре, она снова отчаялась. Теперь эта комната. Отдельная уютная мини-квартира. Все, что Аню тяготило это детская кроватка, которую она увидела. «Но вдруг она ей просто померещилась?»
