– Люблю я девочку свою, никогда ее не отпущу. Ангел во плоти, что греет душу мне. Кровь родная, что хранил как камень драгоценный, сбежала от моей заботы, – он отходил спиной назад к Ричарду и круг света пятился за ним. – И теперь не видеть мне покоя, пока не верну утраченное мною сокровище, – подъехавшее к Ричарду тело продолжало петь.
Он увидел привязанного к манекену темнокожего мужчину в удлиненном смокинге. Кожа на его лице была покрыта лопнувшими волдырями. Разорванный рот, привязанный к механизму открывался и закрывался в такт словам песни. Круг света перешел на Ричарда и ослепил его.
“Это сон, гребаный кошмар который сейчас прекратится”, думал он, зажмурив глаза и пытаясь пошевелить конечностями, которые даже не думали двигаться. Открыв глаза, осознание вылилось на него, как ведро ледяной воды. Кошмар не закончился. Как и этот темнокожий певец, он был вплотную привязан к скелету манекена, который он видел за кулисами. Ричард посмотрел на ноги бедолаги, которые перемещались по рельсам с помощью маленьких колес. Не могло уместиться в голове, что нечто подобное в принципе возможно. Этого просто не может быть! Он заорал во все горло, но вырвались лишь едва ли слышные хрипы. Тогда он заорал еще раз, и голос совсем немного прорезался. Ричард выбился из сил. “Неужели я закончу, как этот парень?”, подумал он. “Может, я тоже должен быть мертв и то, что я очнулся было ошибкой?”. Эта мысль пугала его еще сильней.
– Она как лист в огне, я не отец, если не могу уберечь ее, – последнюю ноту певец растягивал, пока не погас свет и не зашумели аплодисменты.
Где-то за стенкой тихо затрещали шестеренки и манекен потащил Ричарда за собой. Опять. Куда? Зачем? Через некоторое время он почувствовал резкое торможение, которое символизировало прибытие в точку назначения. Его не покидало чувство, будто за ним кто-то наблюдает. Оно исходило из вполне конкретного места, куда он и повернул голову. Хоть ориентироваться в пространстве в такой темноте сложно, он знал, что в той стороне находился зал. Но не публика вызывала у него это чувство, а что-то намного ближе. Словно прямо перед лицом дышал призрак. Свет. На него смотрела посиневшая голова женщины. Рот ее был слегка приоткрыт, а мертвый взгляд пронзал Ричарда насквозь. Она была так же привязана к манекену. На мгновение показалось что под нарядным платьем ее грудная клетка надувалась и сдувалась. Но все это было не более чем иллюзией – девушка не могла дышать, она мертва. Лицо казалось ему знакомым хоть он понимал, что видит его первый раз. “Нет. Боже, это ведь… Актриса театра, в котором я месяц назад проходил прослушивание”, подумал Ричард и отвернулся. Его легкие сделали резкий выброс воздуха. В памяти возникли фрагменты, как девушка танцевала балет в том же платье, что и сейчас, и как было бы здорово пригласить ее куда-нибудь после выступления. Как он волновался, обдумывая с какой стороны начать диалог, и как не смог решится даже подойти к ней. Ричард заплакал, и круг тусклого света направился на них. Когда не можешь вытереть себе сопли, чувствуешь себя еще более беспомощным. Слева от них стояли декорации ночного причала. Луна – большая, как во время суперлуния – освещала их костюмы. Мягкая мелодия скрипки очаровывала зал и заставляла публику умиляться.
– Мы с тобой в этом мире одни. Все оставила я позади. И никто никогда не разлучит нас, – запела девушка, и влюбленная пара взялась за руки. Они двинулись вдоль причала. Ричард отчаянно закричал, но его голос все еще тихо хрипел.
