Театр теней - страница 6

– Он мертв? – спрашивала я, с легкой опаской прикасаясь к куску янтаря указательным пальчиком.

– Нет, он просто спит! – возражала Жанка. – Вот наступит лето, и мы его отпустим на волю, и тогда он полетит на небо и принесет нам хлеба…

– Черного и белого, только не горелого! – радостно подхватывала я известную малышовую присказку. – А кто тебе его подарил?

– Не помню, – пожимала плечами Жанка. – Да какая разница!

Она и в самом деле никогда особо не выделяла никого из толпы своих маленьких поклонников. А мальчики из ее свиты, казалось, навечно забросили все свои мальчишечьи дела и только того и ждали, как бы скорее выполнить очередное Жанкино поручение. При этом никто из них не страдал и не проявлял никакого недовольства или ревности. Жанка умудрялась обходиться с каждым из них так ловко, что они и предположить не могли, что их водят за нос, и готовы были на руках носить свою насмешливую, а порой жестокую и грубую хозяйку!

Когда мы вместе с воспитателями начали ставить спектакль к новогоднему утреннику, у Жанки открылся еще один талант – актерский. Ей поручили сыграть хитрую лисичку, которая должна была стащить у Деда Мороза мешок с подарками и испортить остальным лесным зверям новогодний праздник. Она на первой же репетиции ошеломила всех маленьких зрителей, а воспитательницу рассмешила до слёз своей вальяжной походочкой, игривыми ужимками, подмигиваниями, смешками и бесстрашным кокетством с большим и неуклюжим медведем, который так и не сумел отобрать у нее украденный мешок с подарками. Вместо того чтобы во всеуслышание пристыдить наглую лисичку и вырвать мешок из ее цепких коготков, медведь густо краснел, хихикал и неловко переминался с лапы на лапу, а стоило лисичке крутануть перед ним приклеенным к юбке меховым хвостом, как он уже готов был поедать печенье у нее с руки, по первому зову пуститься перед ней в пляс на задних лапах и даже прыгнуть в обруч!

Всем остальным детям из нашей группы достались роли попроще. Тем, кто хоть как-то умел танцевать и пел, попадая в ноты, поручили изображать белочек, которые сопровождали Деда Мороза в пути и веселились вместе с ним под сияющей огнями елкой. Остальные – безголосые, бессловесные, глуховатые, неумелые и просто стеснительные – должны были нарядиться зайчиками и молча пробегать по сцене из одной кулисы в другую. Меня, робкую и тихую девочку, сразу записали в зайчики, но, в отличие от большинства моих одногруппников, которые считали роль зайчика позорной и с нытьем и слезами требовали перевести их в почетный отряд белочек, я ни с кем не спорила и не плакала от обиды, а преспокойно вы́резала из картона заячьи ушки, послушно их надела и побежала на сцену смотреть, как Жанка дрессирует медведя.

– А почему ты не белочка? – возмутилась Жанка, увидев на мне заячьи ушки.

– Да ну! Я лучше зайчиком побуду, – смущенно ответила я, опустив голову.

– И тебе не стыдно? – ахнула Жанка.

Я робко улыбнулась и отрицательно покачала головой, искренне не понимая, чего мне стыдиться.

– Так не пойдет! – отрезала Жанка и для пущей убедительности притопнула ногой. – Зайчик – это все равно что пустое место! Я попрошу воспитательницу, чтобы тебя записали к белкам!

– Не надо! – взмолилась я. – У меня все равно ничего не получится! Я не умею петь и танцевать, я стесняюсь!

– А позориться среди убогих ты не стесняешься? – закричала Жанка и тряхнула меня за шиворот. – Так и будешь всю жизнь по углам прятаться, пока другие на сцене веселятся? Пусть остальные идиоты стесняются, они все равно ничего не понимают, а ты не вздумай! Наше место – в центре!