Дроздова: Я была очень зажата в институте, я покрывалась пятнами, краснела, бледнела, а Глеб Борисович у нас ставил спектакль «Трехгрошовая опера» по Брехту, и там была роль Люси, всего лишь два эпизода – но ярких, интересных. И я очень плохо репетировала, я стеснялась, у меня была вторая исполнительница этой роли. И вдруг Глеб Борисович, он умел это делать, мне что-то такое приоткрыл, что объяснить невозможно. Он меня разжал, освободил, и у меня все пошло. У меня от природы хороший сильный голос – а тут я даже говорить не могла нормально. Вообще главное для актера – это свобода на сцене, тогда ты можешь все что угодно делать. И вот это произошло со мной, и я это почувствовала. И когда пришли мои педагоги (у меня были старенькие педагоги), они сказали: «Глеб Борисыч, что вы с этой паршивой студенткой сделали?» Это был мой дипломный спектакль.
Я хотела быть охотоведом
Корр.: Вы никогда не разочаровывались в актерской профессии, не было желания заняться чем-то другим?
Дроздова: Такие моменты, конечно, были. Я, например, очень плохо сыграла в Воронежском театре, где в «Женитьбе Фигаро» я играла Сюзанну. И поначалу мне казалось, что это провал, что я неправильно выбрала профессию. Я всегда очень трудно начинаю репетировать, и мне кажется, что я ничего не умею, ничего не могу. Мне даже Глеб Борисович говорил: «Ну почему ты всегда начинаешь как студентка первого курса?». Я всегда очень волнуюсь, и у меня постоянно такие мысли были: «Зачем я выбрала эту профессию, которая все время трогает душу, сердце. Чего я не пошла в охотоведы?» – я хотела быть охотоведом.
Корр.: Есть какие-то роли, которые вы по разным причинам не сыграли, но которые бы хотелось сыграть?
Дроздова: На мой бенефис Глеб Борисович хотел сделать спектакль по Горькому «Васса Железнова», но не случилось. Я очень хотела сыграть эту роль.
Главное – удовольствие
Корр.: Молодые актрисы болезненно относятся к такой вещи, когда в рецензии на спектакль или в интервью с ними больше внимания обращается на какие-то внешние данные, на привлекательность. «А как же мастерство, профессионализм?» Как вы думаете, куда они спешат? Только ли в заслугах дело?
Дроздова: Нет. Вы знаете, это такая удивительная профессия, что даже о заслугах с годами перестаешь думать, о званиях. Я не кокетничаю, но не было бы у меня звания – может быть, я не так бы говорила, наверное. С годами понимаешь, какое это счастье – быть на сцене. Это особая энергия на сцене, когда ощущаешь себя каким-то другим человеком и получаешь такое удовольствие! И вот Глеб Борисович тоже говорил: «Как только ты начнешь получать удовольствие – не работать, не выполнять задачи – а получать удовольствие от того, что ты делаешь, – тогда это будет нравиться зрителям, когда они не будут видеть твою работу». Я считаю, что самое главное в нашей профессии – это удовольствие, которое ты испытываешь, и оно моментально переносится в зрительный зал, и тогда зритель тоже испытывает то, что испытываешь ты.
Живите надеждой
Корр.: Еще совсем недавно была идея сделать в кабинете Глеба Борисовича его музей. Что происходит с этим проектом сейчас?
Дроздова: Музей будет, идеи есть, просто сейчас руки до всего не доходят, слишком много навалилось: ремонт, премьеры… Нужно немножко успокоиться, чтобы все «устаканилось», и тогда, я думаю, эта идея найдет свое воплощение. Она все равно живет, и она будет, и об этом все время говорят.
