Дмитриев: Столкнувшись с Анатолием Морозовым, я был счастлив встретить этого человека, этого режиссера. Он своеобразный интеллигентный человек, со своей философией. Первая наша встреча была на моем юбилее, 60-летии – «Прощальная гастроль князя К». По-моему, ни в одном театре России так не поставлен этот спектакль. Не то, что я там играл, нет, Боже упаси. Просто та концепция, то, что он задумал, то, что творилось там – я просто в восторге. У него были и хорошие, но этот, я считаю – самый лучший морозовский спектакль. И поэтому я вам говорю – ну да, это банально, вы уже опередили мой ответ, но куда мы денемся, спектакли – это дети. Они бывают инвалиды, бывают всякие, но от этого не уйдешь, они все дороги. Не обязательно, что я справился со всеми ролями, иногда бывали сбои. И был потрясающий успех. Первая роль, которую я сыграл в «Любви Яровой» – это Пикалов: всегда его арестовывали, солдата вот этого – в лаптях, с ружьем. Я до сих пор вспоминаю – это было нечто для меня очень важное, какой-то прорыв в самом себе. В том смысле, что я что-то понял в этой профессии через эту роль, чего-то достиг. Я не говорю, что это было гениально, но это было, по-моему, правильно. И первые роли у меня – это «Дело Артамоновых», я играл бессловесную роль юродивого Антонушки… Нет, что-то я там бормотал: «…бастурма… бай-бай… кибитка потеряла колесо…». Вот я в «Колесе» сейчас работаю, потерял и нашел вот это «Колесо»… За тот спектакль я получил диплом первой степени, хотя слов у меня не было, я просто присутствовал при сценах… так вот ходил… но оценили мою работу. Бывали сбои, бывали неудачи. Я переживаю очень неудачи, не сплю. Если в спектакле что-то не удалось – я жду следующие спектакли, чтобы реализовать то, что не получилось в данный момент в данном спектакле.
Исправить положение
Корр.: О какой роли вы мечтаете?
Дмитриев: Мечтал когда-то об «Идиоте», но я теперь уже пострел, к сожалению. Я так хотел Мышкина сыграть, но уже все… В Ярославле хотели ставить, но не получилось, какой-то рок на этим, не понимаю, в чем дело. Хотел сыграть царя Федора Иоанновича – но не получилось. Это те роли, о которых я мечтал и которые я хотел сыграть. А сейчас мне – что дадут, то и буду играть. Я, по-моему, столько наиграл, что сейчас, в данный момент, все это уже не важно. Конечно, хочется играть какой-то сложный образ, классику. Нам не хватает классики. Нам надо учить зрителя именно классике. Вот эти вот все, извините меня… как он?.. ха-ха-ха, хи-хи-хи… как его фамилия?
Корр.: Петросян.
Дмитриев: …Он, по-моему, искалечил всего зрителя России, потому что люди уже не воспринимают ничего, они ждут, они прикормлены этой гадостью, пошлятиной – всем, чем угодно. Это просто самая страшная самодеятельность, бич по России. Поэтому хочется, чтобы на нашей сцене часто была классика. Конечно, нужно сформировать труппу, чтобы пришли способные актеры, чтобы была возможность играть классику. Ну, сколько нас? Наташа Дроздова, Самарцева, Князев, я – из старшего поколения. Не разбежишься, не разыграешься, надо еще принимать актеров и тогда приступать к классике. Я понимаю, это тяжело сейчас будет, потому что зритель уже подкормку-то другую кушает. Но надо стараться, чтобы исправить это положение.
Я всегда мечтал о театре
Корр.: Бывает, что к вам подходит на улице человек и говорит: «Потрясающе сыграли спектакль!»?
