Смотрю в окно, пытая разобраться в полученной информации, и ничего не понимаю.
Мы выезжаем из города и следуем за девушками уже около получаса. Тёма держится от них на приличном расстоянии, но из вида не выпускает. Вскоре мы оказываемся в каком-то поселке и останавливаемся у небольшого двухэтажного дома, расположенного на краю населенного пункта, за забором этого строения и скрываются девушки. Смотрим, как они заходят в дом, как включается внутри свет и через час, примерно, он гаснет.
Мы сидим в машине, следя за домом, до поздней ночи. Но свет в нем больше не загорается, и на улицу никто не выходит.
В столь позднее время народу на улице немного, попробовали расспросить их об обитателях этого дома, но никто не смог дать вразумительного ответа. Большинство сказали, что тут никто не проживает и мы не могли никого видеть.
Пробовали стучать в калитку и звонить в звонок, но тоже никакого эффекта. Девчонки как будто провалились сквозь землю. На нас уже начали косо посматривать сельчане. Кто-то даже крикнул, что вызовет полицию.
Так ничего и не добившись, мы решили вернуться в город. Воспользуемся связями семьи Бестужевых.
8. Глава 8
Его родители уже спят, Катька с мужем в свадебном путешествии в Сочи. Сначала мы располагаемся на кухне. Оба молчим и думаем каждый о своём, потягивая при этом чай.
Я не понимаю ничего, что сегодня произошло. Почему я так разозлился на этого парня, который клеился к Лили? Почему вспылил на неё, когда она не захотела объяснить мне ситуацию с ним? А самое главное? Почему я ее поцеловал? Насильно.
Я никогда сам не целовал девушек. Обычно это они начинали тянуться ко мне за поцелуем, томно прикрывая глаза. И, если мне девушка была интересна, я ее целовал. Если нет, «извини, но ты не в моем вкусе» — этих слов было достаточно, чтобы она исчезла из поля моего зрения. А тут что же получается? Я сам поцеловал девушку, она этого явно не хотела. Против ее воли, удерживал в своих объятиях, что для меня вообще несвойственно!
Но это чувство, что она в моей власти, в моих руках, и я могу ее целовать, прижимать к себе, мне понравилось. Черт! Что за фигня происходит со мной!
Я в шоке от своего поведения. Мне надо подумать обо всем и понять, что происходит.
Дату отъезда я перенёс. Не хочу улетать, оставив вопросы без ответов.
Тема тоже выглядит задумчивым.
— О чем думаешь, Тем?
— Да об Аньке.
Надо же, не я один в мыслях с ней. Так! Стоп! А он что это о ней задумался!? Неужели воспылал к ней чувствами? Нет! Не позволю!
— Почему о ней думаешь? — немного грубее, чем надо, спрашиваю я. Но Тёма вроде как даже не замечает этого.
— Да понимаешь, я всегда считал, что она из бедной семьи. Одевалась очень скромно и… как бы это сказать... серенько, что ли. Если бы она не была льготницей, я бы никогда не посмотрел на нее. Но иногда девчонки над ней тоже издевались, называя нищебродкой, как иногда доставалось и нам с Денисом от пацанов. Вот поэтому я и обратил на нее внимание и поддерживал, как мог, да и она меня тоже.
— Серьёзно? У вас издевались в школе над учениками?
— Десятый класс так точно. В одиннадцатом уже как — то все повзрослели, и это не было постоянно, просто задевали, иногда толкали. Но это так мелочи по сравнению с предыдущим годом. Там даже до рукоприкладства доходило.
— Ее тоже били? — я весь напрягаюсь, сжимая кулаки. Никто не имеет права ее обижать, а тем более бить!
