После завершения строительства каменного Мытного двора, его, по повелению Екатерины I, окружили посадкой кленовых деревьев, оградив таким образом постройку «для сбережения» от скота. Площадь же перед новым Гостиным двором замостили камнем и даже выделили в 1721 году специальное место для казней и публичных наказаний.
Свидетелем одной из публичных казней на этой городской площади перед новым Гостиным двором на набережной реки Мьи в 1738 году стал родовитый известный русский поэт и дипломат Антиох Кантемир, который высказал свои впечатления об увиденном в одном из своих стихотворений. На помосте в тот день казнили отставного морского флота капитана-поручика Александра Возницына «за отпадение в жидовскую веру» и богатого купца – откупщика Баруха Лейбова, активно проповедовавшего иудейскую веру и уговорившего морского офицера и представителя старинного дворянского рода Возницына принять иудаизм. Боевой русский морской офицер Александр Возницын после долгих бесед со своим другом Барухом Лейбовым переменил веру своих предков на еврейскую и в присутствии своей супруги демонстративно выбросил в реку Мью все православные иконы своего дворянского рода. Возмущенная жена, произнеся в Тайной канцелярии сакраментальную фразу «Слово и дело», донесла о возмутительном поступке своего супруга. Делу был дан законный ход. Мужа арестовали вместе с его еврейским приятелем, подвергли жестокому допросу в Тайной канцелярии и по указанию императрицы Анны Иоанновны приговорили к смерти. В конце оглашения приговора чиновник произнес решение Сената: «…виновных казнить смертью и сжечь, чтобы, смотря на то, невежды и богопротивники христианского закона отступать не могли». Приговор свершился при большом скоплении народа, заполнившего не только площадь у нового Мытного двора, но и правобережную часть реки Мьи, примыкающую к месту казни.
Двухэтажный Мытный рынок для торговли съестными припасами, деятельность которого поощрялась государем и руководством Санкт-Петербурга, со временем становится образцом современной торговли по продаже населению Адмиралтейской части самых необходимых и сравнительно недорогих продуктов питания. Несколько дальше от Мытного рынка, вниз по течению реки Мьи, за Кирпичным переулком на правом берегу обустроили рыбные и мясные торговые ряды. В дополнение к ним здесь же соорудили два рыбных садка, где можно было купить живую рыбу, доставляемую с низовий Волги в Северную столицу наливными баржами. Постепенно ассортимент товаров Мытного рынка расширялся, столичные купцы стали торговать здесь не только продуктами питания, но и разнообразными промышленными и строительными товарами. Подобное расширение превратило Мытный рынок на Мойке в уважаемый населением Адмиралтейского района столицы универсальный Гостиный двор.
В начале 30-х годов XVIII столетия центр новой Северной столицы окончательно перемещается с Петербургской стороны в Адмиралтейские кварталы города. Однако канцелярия императора, дворец столичного губернатора князя А. Д. Меншикова и канцелярия генерал-полицмейстера графа Антона Мануиловича Девиера еще долго продолжали читать челобитные и послания русского купечества, владельцев рынков съестных припасов и магазинов на Петербургской стороне, пытавшихся убедить царя и Сенат, что «съестной рынок» Адмиралтейской части Санкт-Петербурга продолжает находиться в антисанитарном состоянии и его необходимо срочно «убрать подальше вместе с его опасными нечистотами и мерзостями». Вся эта переписка и поток пасквильных челобитных в одночасье прекратились 11 августа 1736 года после всепожирающего губительного пожара на правом берегу реки Мьи. Опустошительные пожары, охватившие русскую столицу во времена правления императрицы Анны Иоанновны в 1736–1737 годах, уничтожили всю центральную часть Адмиралтейского околотка, заполненную в те годы многочисленной деревянной застройкой. Тогда полностью выгорели и морские слободы на правом берегу реки Мойки.
