У него была кокетливая блондинистая жена в желтом сарафане из жатого шелка без бретелек. Модный сарафанчик держался на груди при помощи незаметного, подшитого изнутри корсета из тоненьких резиночек. Подружка Оля жаловалась в письме, что крой у таких сарафанов простой, ее умелой бабушке сшить такой – раз плюнуть. Но вот такие резиночки в Союзе не добыть! Иначе ее рукастая бабуля давно бы обшила внучку такими сарафанами всех цветов радуги.
Молодую хозяйку дачи с видео и барбекюшницей звали Лиза и она очень красиво пила вино из высокого хрустального бокала. Ника говорила, что она дочь какого-то министра. В Зарганде, как в деревне, все друг про друга все знали.
– Откуда вино? – удивилась моя мама. – Мы так давно пьем медицинский спирт, что уже даже забыли вкус шампанского! – игриво добавила она.
Ей тут же тоже налили шампанского, сообщив, что это гостинец с приема во французском посольстве. Дядя Эдик отвечал за какие-то представительские связи, поэтому был частенько зван на приемы.
Дядя Володя приехал без тети Гали: тегеранское лето она находила слишком жарким, поэтому еще в мае уехала в Москву повидать свою маму.
Всего собралось три пары. Других детей, кроме меня, не было. Вернее, был мой младший брат, но его уложили спать в комнате. Я бы и вовсе не пошла, но мне хотелось взглянуть на новую английскую принцессу.
Вечеринка на посольской даче оказалась совсем не такой, как в бимарестане. Тут никто не пел, не танцевал, не шутил и не пил веселящую газировку, сопровождая процесс веселыми тостами. Все неспешно беседовали, лениво потягивая из своих бокалов, мужчины виски, дамы шампанское.
Видео включили, когда дядя Эдик закончил жарить шашлык, закрыл барбекюшницу круглой крышкой и сел за стол, предварительно поставив на него блюдо с ароматно дымящимся мясом. Шашлыки в барбекюшнице выходили не такие, как на шампурах: кусочки мяса были не круглые, а большие, плоские и в клеточку – это на них отпечаталась решетка гриля.
– Ничего себе, свиные отбивные! – восхитилась моя мама. – Еще один давно забытый вкус!
– Боже, как же вы тут живете?! – всплеснула руками министерская дочка, она только недавно приехала к мужу, до этого дядя Эдик полгода жил в Тегеране один. – Ни отбивных, ни шампанского!
– Отбивные для нас двойное чудо, Лизанька! – подмигнул ей мой папа. – Мы погрязли в мусульманах, а они – в санкциях.
– Признавайтесь, где вы добыли свинью в исламской республике?! – строго спросил дядя Володя. – Тоже гостинец французского посла?
– Ты будешь смеяться, Володя, но да! – ответил дядя Эдик.
– Я хотела привезти с собой мяяясо, – капризно протянула красотка Лиза. – Но Эдик сказал, что, во-первых, в поезде испортится, а во-вторых, нельзя ввозить свинину в мусульманскую страну.
– Вот именно, – захохотал дядя Володя. – Нельзя ввозить – это «во-вторых»! Вся проблема в поезде!
– О, этот поезд – тааакой ужас! – закатила глаза Лизанька, не усмотрев в словах дяди Володи никакого подвоха. – А Эдик еще мне говорил: не волнуйся, это «эс-вэ» международного класса! Какой там! Жуткий состав Москва-Баку, и три этих вагона только тем и отличаются, что туалеты в купе! Никогда бы не подумала, что мне придется таким поехать! А все из-за тебя, Эдик! Учиться надо было лучше, тогда основным дали бы какой-нибудь европейский язык. Работали бы в приличном месте, как мои мамочка папочкой.
Я посмотрела на свою маму. На секунду мне показалась, что она сейчас составит Лизе компанию, сообщив, что и ее муж «загнал ее в такое паршивое место». Но мама молча жевала клетчатый шашлык. Видимо, ее выступления адресовались только избранной публике.
