Так они просидели около двух часов, но идеи так и не было, хотя что они только не предполагали.
– А мне всё таки кажется, – отпустила его руку Эллен, – что нам нужно вдвоём залезть в этот люк, тогда должно открыться.
– Или наоборот закрыться, – саркастически подметил он.
– Ну попробуем? Другого выхода не вижу!
– Хорошо, – Эдвин встал, зажёг фонарь и подошёл к люку.
После чего он залез во внутрь, но очень строго сказал, чтобы Эллен сейчас за ним не лезла, затем нащупал под статуей кота крышку-блок, на которой несколько часов назад он сидел, и которая провалилась, и начал её выламывать.
– Что ты делаешь? – Встревожилась Эллен.
– Я просто знаю, – негромко говорил Эдвин, расшатывая блок, – что как только мы вдвоём тут окажемся, блок закроется и мы умрём тут без воздуха, это ловушка.
– А что если это и есть задание, а ты сейчас сломаешь механизм?!
– Доверься мне, – Эдвин сломал эту плитку по шву, что осталось только четверть того блока, что некогда закрывал пол. – Залазь ко мне, – он подал ей руку, и через секунду Эллен была с ним, внутри люка. – И ничего не случилось, – демонстративно сказала Эллен, и тут же эта четверть блока закрылась над ними.
– Вот видишь, – сказал тот, – если бы я не сломал оставшуюся плитку, то нас бы тут заперло.
– Ничего себе, – Эллен схватилась за сердце, – мы могли умереть!
– А я о чём.
– Но может люк закрылся, но должен открыться новый проход тут?
– Ну давай подождём, – сказал Эдвин, хотя он и так знал, что это не так.
Но и через минуту, и через две ничего не открылось. Он подтолкнул Эллен, чтобы та вылезла не задев закрывшуюся плитку, после чего вылез сам и сел рядом с ней. Фонарь освещал комнату, и тот самый жуткий люк, на четверть закрытый блоком.
– Мы не угадаем, – подметил Эдвин.
– Это всё потому, что мы решили помочь Низаму, – с горечью сказала Эллен.
– Зачем мы вообще сунулись в портал. В пирамиду. Да и вообще в Каир. Чаша эта… Подожди?
Эллен посмотрела ему в глаза, ожидая именно этот вопрос.
– Ты знала, что эта чаша уже не в пирамиде, а в музее?
– Только догадывалась, но была надежда, – совсем тихо ответила она, опуская свои зелёные глаза в такой же зеленый пол.
– Но зачем ты так настаивала на поездке? – совсем удивился Эдвин, – ещё в Норвегии ты приводила мне тысячу доводов, зачем нам нужна чаша и фактически знала, что мы её не получим? – Эллен не ответила, – но зачем?
– По другому ты бы не поехал, – она выглядела измученной, – а Каир – это такой исследовательский опыт…
– Ты обманывала меня…
– Прости, Эдвин.
Он молчал около минуты, после чего приобнял её за плечо:
– Ничего, в любом случае тебя я в этом точно не виню. Каждый из нас хоть где-то да врал.
– И ты мне? – Спросила Эллен.
– Да конечно, – он слегка улыбнулся, – я на самом деле знаю, кто тогда шумел и скрёбся в пирамиде Хуфу.
– И кто же?!
– Крысы, Эллен, это были крысы.
– Что? Ты видел? И не сказал?
– Я люблю когда ты боишься, – он снова улыбнулся, – прости, но это так.
Она сильно ударила его по плечу, но тоже улыбнулась. Через 10 секунд, или даже меньше, проход в четвёртую комнату открылся. Эдвин быстро достал фонарь с колонны, взял Эллен за руку и они вместе зашли в следующую треугольную комнату.
– Но почему комната открылась? – спросила Эллен, как тут же блок закрыл комнату с котом.
– Ну.. – подумал Эдвин, – наверное, картины символизировали не прощание, а прощение. Выходит, мы искренне простили друг друга?
