– Вижу, вижу, – удовлетворенно произнес Никитич. – В себя пришел. Хорошо Силы черпнул в Вышемирье.
– Где? – с удивлением спросил Антон.
– Вставай, лежебока, – с ехидством произнесла Весняна. – Сейчас поесть, небось, запросишь. Вот за столом и поговорим.
– К-ха! – робко кашлянул Никитич.
– Ну, куда ж без тебя! – отреагировала Весняна. – Ладно, и тебе тарелку налью… Все-таки целых два часа рыцарствовал. А вот если б Ант не взмолился, да Мокоша на помощь не пришла – пришлось бы нам несладко.
Антон понял, что толку от этих двух пока не добьешься, и решил принять практичное предложение Весняны – тем более, что есть и в самом деле хотелось зверски.
За окнами уже стояла ранняя морозная темь, и от этого в комнатке, напоенной травными запахами, было особенно уютно. Грибной суп, благоухающий так, что кружилась голова, был восхитителен – так же, впрочем, как и оладьи со сметаной. Что там добавляла Весняна – было большим секретом, только Никитич с довольством трогал свой округлившийся животик и ворчал, словно оголодавший кот. Ясное дело, разговоров в столь ответственный момент он не вел.
– Ну, так вот, – сказал Никитич, закончив, наконец, уже казавшийся бесконечным процесс поглощения пищи, и откинулся на спинку массивного дубового стула. – Начнем, пожалуй. Э-э-э… С чего же? Ну, само собой, с меня. Я вот как есть домовой, а Весняна – домовена, внучка то бишь. Усек? – и с любопытством воззрился на Антона: как, мол, переваришь такую новость…
Странно, но Антон почему-то ничуть не удивился. Ему на миг показалось, что он снова свободно плывет в жемчужном тумане, и это была реальность, просто другая, но тем не менее существующая.
– Тебе там, в Вышемирье, должны были разъяснить, – несколько разочарованно продолжал Никитич. – Я, вишь, в науках этих не силен, мы с Весняной более чувствуем, да и живем поболее, чем ты…
– О себе говори, дед, – сердито прервала его Весняна. – Я не более чем он, живу в этом мире!
– Вот то-то, в этом мире… – ехидно было начал Никитич, но, уловив опасный блеск в глазах внучки, живо поправился. – Ну, это… Зелена еще, конечно. Так чего-нибудь ты там, в Вышемирье понял, нет?
Антон растерянно пожал плечами:
– Это было так фантастично… Какая-то планета живая. Вроде как наша Земля, но без городов. Так просто не расскажешь. Если честно, я ничего не понял. А лекций там никто не читал. Совсем честно – так просто растерялся.
– Оно, конечно, – кивнул дед. – Даже нам внове каждый раз в Вышемирье попадать. Да и опасно долго там быть нам-то. Мы еще не выслужили и не заслужили. Но, поелику вернулся ты оттуда целым и невредимым, да еще Силы поднабрался, верно мы тебя нашли: приняло тебя Вышемирье, и даже сама Мокоша помощь оказала. Значит, ты тот, кто есть. И нам за то благодарность дана Мокошей, которая нам о тебе поведала. А поелику так, то обрядовал я тебя правильно, и отныне посвящен ты, вразумлен и миру открыт – и этому, и прочим. С рождением тебя, Ант!
Произнеся эту торжественную тираду, Никитич парадно приосанился, огладил бороду и со значением воззрился на Антона. Весняна порозовела. В комнате воцарилось ожидающее молчание.
Антон во все глаза глядел на деда с внучкой и ничего не понимал.
Никитич сердито засопел, а затем сварливо осведомился:
– Ну, теперь-то вспомнил?
– О чем?
– О том, кто ты есть! – раздраженно рявкнул Никитич. – И зачем я для тебя немеряно глотку драл?
