– На кого смотрела?! На того танцора из Греции?! Так на него все смотрели! Уж как ты смотрела на Одиссея, мне за тебя вообще стыдно было. Ничего, ничего, летом мы снова поедем в Орама, тогда я всей деревне расскажу.
Мери стукает меня портфелем по голове и бежит, бежит стремглав по аллее. Куда мне за ней угнаться? И ведь обе забыли – ни в какую Орама мы уже не едем.
Пора домой, дни пока короткие, скоро стемнеет. Домой всегда надо приходить засветло, свет теперь отключают ещё чаще, и по тёмным улицам плутать – себе дороже. Не буду я искать Мери. Куда она денется?
Дома серо и холодно. Снова нет света. За столом мама шариковой ручкой с красными чернилами черкает в стопке тетрадей, проверяет школьные контрольные по русскому языку и литературе. Сашка – Сосиска прилежно сидит около мамы перед керосиновой лампой и, высунув кончик языка, старательно водит карандашом в альбоме для рисования. Очень тихо, словно город уснул раньше времени или затаился перед чем-то необычным. В воздухе висит ощущение тревоги. Я не могу объяснить это ощущение, только всё быстро меняется, всё не как всегда, оно по-другому.
Деда, наверное, пока во дворе.
– Дита, я взял твой карандаш, – Александрос не совсем уверен, правильно ли он поступил, поэтому смотрит насторожено, – ничего?
– Какой карандаш? – Что он мог взять? – Нет у меня никаких запретных карандашей. Только, Сосиска, в следующий раз сперва спрашивай, потом бери, договорились?
– Договорились, – смешной он всё-таки, очень любит корчить взрослого. Или на самом деле понимает больше, чем в его возрасте положено?
– Эта, как её… эту соседку снизу… эта Манана принесла тебе в подарок карандаш для глаз, она так сказала, и помаду. Не знаю, что за манера красится? – Мама, не поднимая головы от тетради, смешно морщит лицо, – ты такая красивая девочка, а вот на «свадьбе» ты выглядела просто вульгарно. Как дворовая девка. Самая настоящая дворовая девка. Я уж не стала тебе говорить, чтоб праздник не портить.
Пропускаю «дворовую девку» мимо ушей, и говорю первое, пришедшее на ум:
– Так можно мне к ней спуститься и спасибо сказать? Краситься я не буду, но если не поблагодарить – некрасиво как-то получается, правда, мама?
– Вот сядь за стол передо мной, – мама вытягивает ещё один стул из под стола, – сейчас разберём твоё сочинение, а там видно будет. Ну, вот: что здесь у тебя написано? «Тема зарубежного мира, критика эмиграции приводила Алексея Толстого к использованию всё более резких, обличительных красок, толкая писателя к сатирической манере письма». Очень верно подмечено! Давай, давай дальше.
Как часто я завидую своим одноклассницам, да и соседкам, у которых родители не «учителя, которых все в городе знают», а простые люди. Особенно я завидую переехавшим к нам во двор из деревни. К ним постоянно приезжают родственники, привозят вино, чурчхелы, живых кур с лапами, перетянутыми ситцевыми тряпочками. Куры с обезумевшим взглядом висят, прицепленные к их пальцам вниз головой, клювы их открыты, и они очень хотят пить. Родственники у соседей живут месяцами. Когда на улице хорошая погода, они сидят во дворе за столом вместе с другими соседями, разговаривают, рассказывают всякие истории, потом во двор выносят вино, белый сыр, хлеб, цицмаду и сидят до самого позднего вечера.
