Хип помогла мне застегнуть крючки на спине и расчесать волосы.
— Ты так напоминаешь мне нашу девочку, — вздохнула она. — Где-то она сейчас? Кто ее накормит и приютит?
Старая служанка была грубовата и строга, но действительно любила свою юную хозяйку и скучала по ней.
— Она вернется, — пообещала я. — Ловчие ее отыщут…
Хип бледно улыбнулась: толика ее приязни досталась и мне. Она будто впервые разглядела меня как следует.
— Ну тебя-то я точно накормлю отличным ужином. Ты уж, наверное, и не помнишь, когда в последний раз ела досыта, бедная сиротка.
«Бедная сиротка…» Сколько раз за свою жизнь я слышала эти слова, и не сосчитать. И в последнее время мне хотелось покусать каждого, кто их произносил.
— Не надо меня жалеть, — твердо сказала я, глядя в зеркало на свое отражение и заодно на застывшее лицо Хип. — Мне повезло больше, чем другим. У меня есть руки, ноги, голова. У меня есть дар, и, как только я закончу Академию, у меня всегда будет работа. Мне нечего стыдиться.
— Да-да, — торопливо согласилась служанка, поправляя оборки платья. — Не обижайся на старую…
— Я не обижаюсь.
В столовую мы спустились почти друзьями, и Хип сдержала обещание: на моей тарелке оказались самые крупные и вкусные кусочки.
А вот после ужина за дело взялась мифрау Голдридж.
— Спину ровнее! Ровнее! Хип, неси из библиотеки книгу — да потолще, иначе эта бестолковая девчонка никогда не научится.
Я уже битый час вышагивала по залу, держа осанку. Я и так не сутулилась, но строгой наставнице то не нравилась моя походка («Как гвардеец на марше!» — выплюнула она), то наклон головы: «Выше, выше подбородок, помни, что этим вечером ты леди!»
Балансировать с увесистым томом на голове оказалось еще сложнее, но в конце концов тетка Лауры тяжко вздохнула и сдалась.
— Теперь танец! После объявления помолвки бал откроет танец жениха и невесты.
Я застонала. У меня и так уже болели все косточки.
— А минейр Голдридж не придет сегодня?
Я надеялась, что ректор отвлечет сестру от этого безумия. За вечер я все равно не научусь танцевать.
— Нет, — коротко бросила селедка. — Минейр занят!
Пришлось вальсировать. То с мифрау, то с Хип. Когда мы со служанкой, спотыкаясь, вышагивали по паркету, Лаурова тетка ежесекундно тыкала меня то в лопатку, то в ребра, пока я не выпустила руку горничной.
— Все, с меня хватит! Я не собираюсь танцевать завтра с этим вашим наследником! Как-нибудь выкручусь!
— Невозможно, — заявила мифрау ледяным голосом. — Без этого помолвка не состоится. А ты заключила договор.
Я зарычала, но встала в пару. Если завтра отдавлю ноги своему временному жениху, пусть Лаура не обижается, если он ее бросит!
— Теперь обсудим, что ты можешь говорить, а что нет. Лучше бы тебе молчать, конечно…
Она прищурилась, глядя на меня. Скривилась.
— Но я не тешу себя надеждой. Отвечай только на прямые вопросы. Коротко! Умнее покажешься!
— Да вы…
— Тихо, дитя! Ты у меня тоже симпатии не вызываешь. Мы вынуждены провести рядом друг с другом этот день, чтобы получить обоюдную выгоду. Поэтому не станем тратить время на пререкания. Просто делай так, как я говорю.
«Представлю, что это такой новый предмет, как в Академии, — сказала я себе. — Его надо выучить и сдать зачет. В конце концов, это весело. Всего лишь баловство. Может быть, это пригодится мне когда-нибудь».
Еще час мы разговаривали о погоде и природе.
— А вы уверены, что жениху интересно обсуждать с невестой, будет ли лето засушливым или дождливым?
