И черные дети на длинных садовых скамеечках
сидят.
И белые птицы на ангелов в мягких скуфеечках
глядят.
Пали стены Вавилона,
и в прах рассыпались упав,
и доносится в небо из каждого полого лона:
Паф.
Мы испили волшебных вод,
и прозрачны стали испив,
и свистит наш прозрачный род:
Пиф.
И ветер поет (а мы не поем)
и отвечают ему с луны:
Теки, о водоем,
а вы – вы спасены.
И белые ночи прошиты короткими сполохами
и дни.
И черные сны наполняются кроткими олухами —
они
кричат нам: кто вы, пришлецы?
А мы в ответ: а мы бойцы
невидимой бригады.
Теперь мы здесь – вы рады?
Привел сюда нас Навин
из‐за волшебных вод.
И славен и не славен
прозрачный род.
Мы учим детей подниматься на тонких веревочках
к огню.
Мы учим лепить и ковать в полукруглых коробочках
луну.
Мы учим ее колебаться и весить,
и белые птицы взлетают с колен,
и вы выдыхаем все вместе, все десять
колен —
и она поднимается так или эдак
над слабым движением вод,
над перекрещеньями веток,
и свистит наш волшебный род.
Но здесь не видны мы никому,
а там никому не слышны,
и в мягких скуфейках мы трогаем тьму,
и знаем, что спасены.
