Видимо, что-то мучительное отразилось в её глазах, но Сашка истолковал это по-своему.
– Кать, она просто завидует.
– Кто? – не совсем поняла Катя. Потом кивнула немного растерянно. Она боялась выдать себя, но больше того, заглядывать внутрь себя, чтобы прислушаться к сердцу и разуму.
Сложив яркую картинку, судьба свела вместе многих людей, где у каждого была своя роль, своё чётко отведённое место. Катя не стала с ней спорить и легко убедила себя в том, что всё это – её дары, а не ухабы и крутые виражи, осложняющие путь. Любовь раскрыла ей свои объятия и стала осью её собственной вселенной, вокруг которой сама жизнь начала плести свои замысловатые кружева.
Катя понимала, что Лёня не придёт и, стараясь заглушить холодок беспокойства, иногда выпадала из разговора. Входная дверь постоянно хлопала и раздражала больше, чем толчея и шум в гардеробе.
– Держи, – Сашка протянул Кате куртку, добытую Борисом путём использования связей, и добавил, – мы тебя проводим.
– Странно, что он не пришёл. Сам хотел. Осенний бал раз в году бывает.
– Нет, Катя, он для нас последний! – глубокомысленно заметил Борис и зачем-то посмотрел на Сашку.
Катя смутилась, но не этих переглядываний. Она всё время забывала, что происходящее вокруг никогда не повторится. Люди важничают, умничают, осваивают космос, приручают атом, а сами – всего лишь заложники времени и жертвы глупых обстоятельств.
– Так! – Борис помахал рукой перед её лицом, – предлагаю поговорить о музыке. Возражения есть?
– Кто же в нашем возрасте станет возражать против музыки, да, Кать? Только что о ней говорить! Её слушать надо! – одеваясь на ходу, бросил Сашка и пропустил Катю в узкий коридор, ведущий на улицу. Крошечное окно кассы безмолвствовало. По субботам, примерно один раз в месяц, Дом культуры поступал в полное распоряжение учеников первой подвильской школы. Располагаясь в здании бывшего ремесленного училища, своего актового зала она не имела и помещение для мероприятий арендовала по этому адресу. Было это во всех смыслах удобно: школа находилась в трёх минутах ходьбы, а два зала, актовый и танцевальный, исключали лишние хлопоты.
Утонув в густых сумерках, город зажёг фонари. Ветер, несколько поутихший к вечеру, колыхал верхушки старых яблонь, росших во дворе дома напротив. На чистом, отливающем яркой синевой, небе зажглись первые звёзды. Катя втянула в себя воздух и, отойдя в сторону, чтоб не мешать толпе, остановилась.
– Застегнись, холодно! – Сашка хотел помочь ей с пуговицами, но она сделала шаг назад.
– А девчонки сегодня в ПТУ подались. Меня тоже звали.
– А я-то думаю, где наши красавицы! А красавицы решили сэкономить шестьдесят копеек. Не хило, скажу я вам, билеты на танцы стоят! Это ж три литра молока!
– Эй, экономист, – осадил друга Сашка, – может, пойдём уже. А то стоим тут, как три тополя на Плющихе, на виду у всех.
– Пойдёмте, – оценив его шутку улыбкой, согласилась Катя и двинулась в направлении центра. Народ на школьные вечера приходил разный, со всех школ города, включая бывших выпускников, и она заметила несколько выразительных взглядов, брошенных в их сторону. – Не люблю Дом культуры, хоть, можно сказать, выросла здесь. Дом офицеров как-то уютнее.
– Ну да, есть такое. Так и само здание старинное. Здесь ведь в царские времена много чего интересного было. У Пикуля в «Честь имею» есть упоминание.
– Правда?
