Голубь упал. К нему подскочил громадный, рыжеволосый Санчез и сгреб маленькое тельце своей лапищей. «Ни фига себе! – протянул он. – Мочканул. Прям в глаз!» К Олегу подошел заядлый кореш, Леха, и хлопнул по плечу со словами: «Ну ты знатный киллер!»
До Олега постепенно доходило происходящее. Когда он увидел, как Санчез под одобрительный гогот пацанов пытается нацепить птичью тушку обратно на ветку, на глаза его навернулись слезы. Он бросил «ствол» на землю и, шмыгая носом, отправился домой.
Даже в зрелом возрасте он помнил, с каким звуком ломались ветки. Помнил эту сцену до мельчайших деталей. Еще он помнил тот азарт, что испытал в момент выстрела. Само осознание того, что он делает что-то запретное, – будоражило, хотя совесть его и мучила.
Через год отец застукал его, когда он перерисовывал на бумагу контуры газового пистолета, который ему было строго-настрого запрещено брать в руки. Выслушав отповедь отца, Олежек только отметил, что формы у «газовика» грубоваты – можно было бы сделать и поизящнее.
Со временем Олег начал больше ценить историю экспонатов. Оружие прожило целую жизнь, прежде чем обрести покой в его коллекции. Это тоже было частью азартной игры. Например, Олег любил представлять, что его любимый «кольт» 1850 года выпуска мог принадлежать какому-нибудь бандиту, грабившему поезда.
Однако тяга к азарту требовала каждый раз чего-то нового, чего-то большего.
Некоторой отдушиной для него стали карточные игры: вист, покер, преферанс. Олег не стремился непременно выиграть – он хотел заново испытать то прежнее чувство, хотел оказаться «на грани». Что-то похожее он испытывал на скачках и торгах – страх пополам с азартом приносил некоторое удовлетворение. А экспонаты коллекции служили скорее призами – напоминанием о том, что некогда испытал.
* * *
Олег положил посылку на стол и, аккуратно распечатав коробку, взял кинжал. Он идеально лег в ладонь. Олег поиграл кинжалом, поперекидывал его из одной руки в другую. Потом взмахнул, делая вид, что поражает невидимого противника, – лезвие со свистом разрезало воздух.
Есть! Я хочу много вкусной еды!
Кровь прилила к вискам. Сердце забилось чаще. В груди сделалось жарко. Олегу захотелось сбросить одежду и бежать куда глаза глядят. Рвать зубами теплое мясо… Олег вздрогнул и расслабил руку. Кинжал звякнул и упал на пол.
Руки у Олега мелко задрожали. Двумя пальцами он подобрал оружие, закинул его обратно в коробку и вышел из комнаты. Надо выпить.
Прихватив чистый стакан, он достал из холодильника початую бутылку виски. Тишину дома разорвал звонок мобильного. У Олега разом испортилось настроение. Он знал, что за разговор его ждет. Он откладывал его уже давно. Сбросить вызов? Бесполезно.
– Да? – произнес он, поднеся мобильник к уху.
– Так что ты решил? Квартира на Моховской – моя? – с ходу ударила в лоб Олеся. Олег поморщился и промолчал. – Хорошо, – продолжила Олеся, вообразив, что он не будет сопротивляться. – А что насчет остальной собственности? Помнишь, что «ниссан» мы купили на общие средства? Я тут подумала, что он пригодится мне больше того кухонного гарнитура. Что скажешь?
Олег молчал. Ноги у него подкашивалась. Силы внезапно покинули его, и ему было не до споров.
– Еще и тачку? – буркнул он. – Забирай. А то, не дай бог, тебе жопу посадить будет некуда.
– Ха-ха, – отозвалась Олеся. – Значит, так. Я подготовила полный список вещей, которые забираю, и его надо заверить нотариально. Ты должен быть в эту пятницу у нотариуса. Ровно в десять часов. Запомнил? В десять!
