– Молния? – спросил я у проходящего мимо спасателя.
Тот кивнул.
– Разряд через ствол прошёл. Вскипятил всё внутри, как в чайнике без дырки.
Макс проводил его восхищённым взглядом.
– А что у дяди написано на куртке?
– МЧС. Это спасатели. Ну как, нравится? Хорошо, что в парк пошли?
– Да! Нравится! Пап, а дерево старенькое?
– Да, старенькое. А где кора, знаешь?
– Нет.
– Наверное, молнией сорвало, – закрепляя впечатления, сказал я, – да?
– Да.
– А что дяди спасатели будут делать?
– Не знаю…
– Наверное, будут срезать бензопилой?
– Да! Бензопилой! – ещё больше обрадовался сын. – А лента зачем?
– Чтобы люди не заходили, вдруг что упадёт.
В кармане ёрзал сотовый.
– Сейчас, маленький, маме отвечу.
Марина сообщила, что затеяла уборку, и поинтересовалась, как у нас дела.
– Сейчас тебе всё сын доложит. – Я протянул Максу трубку. – Расскажи маме, что мы нашли.
Макс задыхался от эмоций:
– Мам! Пожарники! МЧС! Дерево!.. Думают, что с ним сделать!.. Наверное, будут срезать!..
Марина позвонила снова через два часа: напомнила об обеде и дневном сне.
Макс не поддавался уговорам.
– Я буду ждать, когда начнут пилить дерево!
– Макс, смотри, кран ещё не подъехал. Это не так скоро. Поспим и вернёмся. Хорошо?
Дерево распилили вечером (от пристального взгляда Макса не ускользнуло ни одной спиленной ветки), убрали – через день. Сын ходил под впечатлением ещё два дня, рассказывал всем про дерево и молнию.
Так сбылось первое предсказание Ненастоящего дяди.
* * *
В следующий раз я встретил Ненастоящего дядю в больнице, после того как мне вырезали желчный пузырь вместе с полуторасантиметровыми камнями. Это случилось через год после нашего (Макс сказал бы «нашиного», я это помню, помню очень хорошо) первого разговора в крепости.
Больнично-диетический июль. В точку, с небольшой поправкой: диетическим стал не только июль, но и все последующее месяцы.
В больницу я попал прямо со дня рождения старого друга: скорая забрала ночью, протрезвевшего, с невыносимыми болями в желудке.
– Решать вам, – с раздражающим безразличием сказал врач после УЗИ.
– А можно как-то избавиться от камней без операции?
– Нет. Но вы можете отказаться. Через месяц или год снова к нам привезут, тогда и прооперируем. Подумайте.
Я думал два дня. Читал информацию в интернете, спрашивал знакомых, советовался с Мариной.
В отделении мне сделали какой-то успокаивающий укол. В «предбаннике» я разделся до трусов, сложил вещи в шкаф, напялил белый чепчик и бахилы до колен. Затем открыл дверь – и попал в операционную. Там мне поставили катетер, капельницу с наркозом, привязали ремнями руки, ноги, надели маску…
В сознание я пришёл уже в палате. Было плохо, как никогда до этого. Тошнило, живот просто разрывало (во время лапароскопической операции в брюшную полость закачали углекислый газ), тряслись руки, дышалось с трудом.
Я понимаю, что в жизни есть уйма вещей пострашнее удаления желчного, но какое мне было дело до этого? Страдаешь здесь и сейчас.
Я не мог контролировать даже глаза.
– Смотри, плачет, – сказала старая медсестра молодой и позвала врача.
– Очень больно? – спросил доктор.
Я кивнул.
– Хорошо, сейчас что-нибудь уколем. Попытайтесь поспать.
Приходила Марина, но я плохо это запомнил.
* * *
На вторые сутки отпустило.
На утреннем обходе мне разрешили сходить на обед. Кормили в больнице «шикарно»: геркулес, манка, жиденькие супы, пюре на воде с рыбой, слабенький чаёк без сахара.
