Карташов стал вспоминать обстоятельства своего отъезда.
«Я уехал в конце октября. Погода стояла мерзкая, шли дожди, но Нина настояла, чтобы я курил на лоджии. Стоп! Я не оттуда начал. Как говорил мой папа, некоторые математические задачи нужно решать с конца, с антитезиса, от противного. Последуем его совету. Я приехал два месяца назад, в начале февраля. На лоджию не выходил. Неизвестный мужчина мог курить в моем доме в период с начала ноября по конец января. С наступлением холодов Нина запрещает открывать дверь на лоджию, ее бесит, когда окна покрываются инеем. Морозы в Свердловске в прошлом году ударили после седьмого ноября. Что получается? Незнакомец пришел в гости к жене почти сразу же после моего отъезда?»
В оставшееся время отпуска неспешно, шаг за шагом, по сантиметру, Лев Иванович обыскал квартиру, проверил все вещи, но ничего подозрительного не нашел. Устраивать с женой выяснение отношений из-за одного окурка не стал и уехал в Сургут.
Лев Карташов не был святым. Трудно оставаться верным супруге, когда ты не видишь ее по несколько месяцев подряд. На вахте в отдаленном поселке соблазнов не было, зато в Сургуте молодых хорошеньких женщин хоть отбавляй. Нефтяники, газовики и энергетики, вырвавшись в цивилизованный мир, денег на развлечения не жалели. Лев Иванович, экономный до скупости дома, в Сургуте мог позволить себе расслабиться, но постоянную подругу заводить не стал.
«Дом у человека должен быть один, – говорил его отец. – Иметь две семьи – значит не иметь ни одной».
В августе Карташов приехал в отпуск. Едва переступив порог, почувствовал, просто физически ощутил, что в квартире витает дух другого мужчины.
«После моего отъезда любитель “Стюардессы” был здесь, и был не раз», – понял Лев.
Ночью Нина уснула первой. Карташов рассматривал в темноте потолок и размышлял.
«Этой ночью она занималась со мной любовью так, словно отрабатывала обязательную программу. Конечно, как же иначе! Нина всегда плывет по течению. Она действует так, как предписывают стереотипы: “Муж вернулся из длительной командировки. Жена обязана в кровати продемонстрировать ему, как соскучилась по мужской ласке и любви”. Спрашивается, чего ей не хватает? Почему обязательно приводить любовника домой, а не встречаться с ним в другом месте?»
В этот момент на небе вспыхнула и погасла Путеводная звезда.
«Комов, конечно же, Виктор Комов! Вот кто поможет разобраться и найти выход».
У Льва Ивановича не было друзей в полном смысле этого слова. Знакомых и приятелей – хоть отбавляй, а друга, которому можно излить душу, никогда не было. Лев Иванович легко сходился с людьми, но в свои личные дела никого не посвящал. Комов был единственным человеком, перед кем Лев мог бы открыться, переступив через природную скрытность. С Виктором Комовым Лев Иванович когда-то работал в одну смену на Свердловской ГРЭС. Виктор был старше Льва на десять лет, дважды разведен, малообщителен. С кем еще поговорить о семейных неурядицах, как не с опытным человеком, много повидавшим на своем веку? Только с Комовым.
Дня через два Лев созвонился с Виктором, договорился о встрече. Комов нисколько не удивился просьбе и пообещал в назначенное время быть в ресторане. Оставшись вдвоем с дочерью, Карташов аккуратно, не заостряя внимания ребенка на мелочах, расспросил Лилю, как она провела лето.
– Ужасно! – с детской непосредственностью призналась дочь. – Мама два раза на две недели оставляла меня у бабушки на даче. Там ни детей, ни детской площадки нет. Бабуля ворчит целыми днями, деда втихушку от нее бражку пьет, потом целый день спит. Каждый вечер рассаду поливать. Скукотища! Я так домой хотела, но мама сказала, что летом надо быть на свежем воздухе, кушать витамины с грядки.
