Мне словно ножом по сердцу полоснули:
– Зою Ночную Тень?
Калипсо пробормотала что-то в бреду, но я не разобрал слов… может, это было имя «Ночная Тень»?
Веками Зоя была помощницей Артемиды, ее главной Охотницей. Несколько лет назад она пала в бою. Я не знал, встречались ли когда-нибудь Калипсо и Зоя, но они были сводными сестрами – дочерями титана Атласа. Я никогда не замечал, насколько они похожи.
Я пристально посмотрел на Эмми:
– Если ты знала Зою, значит, ты из Охотниц моей сестры. Но это невозможно. Ты…
Я замолчал, чтобы не сказать «постарела и умираешь». Охотницы были вечно юными и бессмертными, пока не погибали в битве. Эта женщина явно была смертной. Ее жизненная энергия слабела… до боли знакомое ощущение, совсем как моя – ничего общего с аурой бессмертного существа. Не могу объяснить, как я это понял, но для меня это было очевидно – как разница между чистой и уменьшенной квинтой.
Вдалеке завыли сирены. Я вдруг осознал, что мы беседуем в зоне пусть небольшого, но бедствия. Скоро сюда сбегутся смертные или другие блеммии.
Эмми щелкнула пальцами. Все до единого арбалеты скрылись под землей. Люки закрылись и исчезли, будто их никогда не было.
– Нужно уйти с улицы, – сказала Эмми. – Пойдем, я отведу вас на Станцию.
Не должен дом
Быть тайной для Аполлона
И кидать в него кирпичами
Далеко идти не пришлось.
Таща Калипсо между собой, мы с Лео поплелись за Эмми к изысканному зданию на южной стороне площади. Как я и думал, когда-то здесь был железнодорожный вокзал. Под круглым окном красовались выбитые в граните буквы «Юнион-Стейшн».
Эмми не пошла к главному входу. Она свернула влево, остановилась у стены и провела рукой между кирпичами, очерчивая дверной проем. Цемент с хрустом разошелся, стена сдвинулась внутрь, и перед нашим взором явилась узкая шахта вроде дымохода и железные кольца-ступени, ведущие вверх.
– Ловко! – похвалил Лео. – Только Калипсо не сможет карабкаться.
Эмми нахмурилась.
– Ты прав. – Она повернулась к проему в стене: – Станция, дай нам, пожалуйста, пандус.
Металлические кольца исчезли. Раздался приглушенный рокот, и внутренняя стена шахты стала клониться назад, кирпичи начали сами собой перестраиваться, и скоро перед нами уже был пандус, идущий под небольшим углом вверх.
– Ого! – изумился Лео. – Ты что, попросила его у здания?
Улубка мелькнула в уголках губ Эмми:
– Станция – это не просто здание.
После этих слов пандус перестал казаться мне таким уж замечательным.
– Она живая? Как Лабиринт? И ты хочешь, чтобы мы вошли внутрь?
У Эмми однозначно был взгляд Охотницы. Только последовательницы моей сестры осмеливались бросать на меня такие мерзкие презрительные взгляды.
– Станция не творение Дедала, владыка Аполлон. Здесь совершенно безопасно… пока вы наши гости.
По ее тону стало понятно, что я тут на испытательном сроке. Сирены позади нас стали громче. Дыхание Калипсо становилось все тяжелее. Особого выбора у нас не оставалось, и мы вошли внутрь вслед за Эмми.
Появилось освещение: по стенам висели бронзовые канделябры с горящими теплым желтым пламенем свечами. Когда мы прошли по пандусу футов двадцать, в стене слева открылась дверь. За ней обнаружился медблок, оснащению которого позавидовал бы даже мой сын Асклепий: медицинский шкаф, заполненный лекарствами, хирургическими инструментами, ингредиентами для приготовления микстур; медицинская кровать со встроенными мониторами, графической панелью управления и подъемником для пациентов. На полках вдоль стены, рядом с портативным аппаратом МРТ, сушились целебные травы. В дальнем углу в террариуме за стеклом шевелился клубок ядовитых змей.
