«Рискни, и я немедленно разорву твою душу в клочья!»
Катарина не шутила. Если другие ее слова можно было ставить под сомнения, то эти – никогда. Непримиримая Крепость отступила, не раздумывая.
* * *
Ладан и вернувшийся спустя час Армель общими усилиями всех успокоили и привели отряд в должный порядок. Молодой священник не поверил, когда услышал, кого именно они тащили по дну оврага. Он подумал, что над ним пытаются подшутить.
– Вы хотите меня убедить в том, что легендарный чародей, провозгласивший себя Богом вот этот вот?.. – Армель даже не нашелся, как описать то существо, что лежало скованным цепями. К слову, один раз он уже их разорвал, потому к цепям добавились еще и веревки.
– Меня не спрашивай, – потерла виски Кассандра, стараясь избавится от головной боли.
Ладан добавил, как сам лично видел смерть парня, а потом сопровождал тело в Немисс. Еще с десяток его знакомых магов могли бы поручиться за эти слова. Он уже не выглядел настолько же уверенным, каким был до схватки. Прямо так и сказал, не хочет верить, что это и есть Реннет.
«Зато я уверена!» – мысленно дала о себе знать ведьма. Дышать ей все еще давалось трудом, а о разговорах и речи не шло, пока горло не заживет. Но даже так, женщина продолжала настаивать на своем и не подпускала к парню никого. «Перед тем как он впал в буйство, я на короткий миг смогла пробиться к отдаленным осколкам воспоминаний. Одно из них принадлежит Реннету, и никому другому!»
– В таком случае, почему ты не смогла узнать его раньше? – священник сомневался в словах ведьмы, посчитав, что она видит то, что жаждет увидеть. Любовь не только исцеляет, но и сводит людей с ума.
«Не смогла, из-за того что его сознание разрушено. Оно раздроблено на мельчайшие осколки. Мысли и образы, воспоминания, чувства и ощущения – все смешалось в одну кучу. Я убеждена, он сейчас даже не в состоянии себя осознавать, не говоря уже о том, чтобы кого-то узнавать».
– Другими словами, он не более чем овощ, – описал состояние парня одним словом лекарь.
«Не хочу признавать это, но так и есть», – неожиданно согласилась с ним женщина. Она все еще была слаба, чтобы подняться. Прерванное вторжение в разум чревато большой опасностью для психики мистиков и ведьм.
– По-твоему, что должно случиться с человеком, чтобы превратить его вот в это? – поинтересовалась Кассандра.
«Не знаю. Мистики, в попытке обратиться ведьмами и ведьмаками, промышляют чем-то подобным. Называют это ломанием души. Однако наша ситуация существенно отличается. Непохоже, что над ним специально поработали. Я бы поняла».
– Он сам таким стал? – чародейка с жалостью смотрела на человека, совершенно ей не знакомого, пустого…
«Вероятно. Не могу сказать».
– Думаю, всех волнует, поправимо ли то, что с ним происходит? – прямо спросил Ладан, не потрудившись подумать о чувствах Катарины.
«Я не знаю», – ответила та.
Больше расспросов не последовало. В них просто не было смысла. Если даже ведьма, уже имевшая дело с теми, чьи души насильно разрушили, не могла на них ответить.
Гончие и глазом моргнуть не успели, как наступило утро. Пускай окружающий их пейзаж не изменился ничуть, и светлее не стало, им стоило убираться отсюда. Только вот, куда именно? У Гончих нет ни дома, ни иного убежища поблизости. Они за восемь лет превратился в закаленных бродяг, скитающихся по всей Империи и за ее пределами. К тому же, нельзя сказать, что им будут рады хоть где-то.
