Мы прошли по другой стороне круглого коридора-петли. Кейт коснулась пропуском черной панели, ожидая сигнала. «Вдруг не сработает», – мелькнула во мне слабая надежда.
Но мы опять устремились вниз по бетонным ступенькам холодной лестницы. Дверь за нами захлопнулась сама собой, загерметизировавшись со всасывающим звуком. Я пораженно обернулась, но Кейт мягко подтолкнула меня вперед.
Еще один коридор, но не такой, что я видела наверху, на первом уровне. Лампы здесь светили не так мощно и, казалось, были установлены на мерцающем цикле. Один взгляд в эту сторону, и я вздрогнула, а сердце забилось где-то в горле. Это был Термонд – миниатюрный кусок моей тюрьмы. Ржавые металлические двери, твердые бетонные стены – их ровную поверхность нарушали лишь маленькие смотровые окошки. Но это была тюрьма с двенадцатью дверями вместо многих дюжин, с двенадцатью заключенными – вместо тысяч. Тошнотворный запах с примесью хлорки, голые стены и пол – единственная разница заключалась том, что вздумай мы колотить в двери так, как эти пленники, нас сразу бы наказали. Приглушенные голоса умоляли выпустить их, и я попыталась представить, впервые в жизни, чувствовал ли кто-нибудь из солдат то же, что и я сейчас: тупую боль, как если бы с силой стянули кожу на голове. Я точно знала, когда их лица выглядывали из окон, а налитые кровью глаза следили за нами, пока мы шли по коридору.
Кейт коснулась пропуском замка последней двери слева, лицо ее скрывала тень. Дверь открылась, и женщина толкнула створку, кивнув в сторону голого стола и стульев.
Свисающая с потолка лампа уже горела, покачиваясь на шнуре. Я застыла на пороге, отпрянув от Кейт.
– Что, черт возьми, происходит?
– Все в порядке, – проговорила она низким, успокаивающим тоном. – Мы используем это крыло, чтобы хранить ценное имущество, а еще держим здесь тех, с кем возникли кое-какие проблемы, с кем нужно побеседовать.
– В смысле допросить? – уточнила я.
«Нет, – подумала я, и понимание черными пятнами расцвело в моем сознании. – Сначала их допрашивал Мартин. Теперь это буду делать я».
– Я не… – начала было я. Не доверяю себе, не желаю этим заниматься. Не хочу ничего из этого.
– Я все время буду рядом, – заверила меня Кейт. – С тобой ничего не случится. Албан просто хочет увидеть уровень твоих способностей, и это один из немногих способов их продемонстрировать.
Это было почти смешно. Албан хотел удостовериться, что не прогадал с покупкой.
Кейт закрыла дверь и потянула меня к стулу за металлическим столом. Я услышала шаги и попыталась подняться, но меня тут же усадили обратно.
– Всего несколько минут, Руби. Я обещаю.
«Чему ты удивляешься?» – спросила я сама себя. Я знала, что представляла собой Лига и все они. Кейт как-то говорила, что Лигу создали для того, чтобы раскрыть всю правду о том, что происходит с детьми в лагерях. Забавно, как далеко они ушли от своей миссии. Мне хватило нескольких часов, чтобы понять: все, в чем Лига преуспела за пять лет, это превращенная в солдат горстка детей, похищения и допросы и несколько разрушенных сооружений из тех, что имели особое значение.
В небольшом окошке возникло темное лицо Албана, за ним маячили фигуры еще полудюжины мужчин. Его голос просочился сквозь потрескивающую внутреннюю связь:
– Мы готовы приступить?
Кейт кивнула и, отступив назад, пробормотала:
– Просто делай, что тебя просят, Руби.
