– Как? – спросил Калистратов, пытаясь отыскать в распоряжении Лены хоть какую-то логику. – Если ты не будешь знать, где я прячусь, как ты меня найдешь?
– Ровно через две недели утром встречаемся в Серпухове на вокзале, – едва сдерживая раздражение, ответила Лена. – Я буду ждать тебя в восемь утра.
– Почему в Серпухове? – ничего не понимая, спросил Сергей.
– У нас нет времени стоять здесь и болтать, – потеряв терпение, выкрикнула Лена. Затем, испугавшись собственного крика, она посмотрела на окна ближайшего дома и тихо добавила: – Скорее всего, нас уже ищут.
– Подожди, – забеспокоился Калистратов. – Мы договорились встретиться у Антона. Пока они о нем что-то узнают, пройдет неделя. Поехали к нему, заберем свою долю. Мы успеем.
– Тебе не надо туда ехать, – чеканя слова, медленно проговорила Лена, и Сергей впервые почувствовал, как она его ненавидит. – Сам виноват. Из-за тебя у меня больше нет дома. Из-за твоей трусости я должна скрываться. А если тебя поймают, ты сдашь меня на первом же допросе.
– Ты что, совсем сдурела? – испугался Калистратов. – Почему мне не надо…
Сергей заметил скользящее движение руки Лены лишь в самый последний момент. Он инстинктивно отшатнулся, но не додумался отскочить или хотя бы отвернуться. В полуметре от его лица возник злополучный газовый баллончик, и за кратчайший промежуток времени, пока головка баллончика опускалась вниз, Сергей успел задержать дыхание и вскинуть руки. Но газ все же попал в глаза. Увертываясь от второй порции, Калистратов закрутился на месте, жалобно застонал, однако не потерял сознания и даже сумел быстро сообразить, что Лена не отстанет, пока он не упадет. Ей нужно было не ослепить его, а надежно уложить хотя бы на полчаса. Этого времени было достаточно для того, чтобы доехать на такси до Антона, забрать две трети украденных денег и исчезнуть.
Глаза жгло так, словно в них плеснули серной кислоты. По щекам Сергея в два ручья катились слезы, а в голове, будто паровой молот, бухало: «Сволочь! Сволочь! Сволочь!» Калистратов попытался извернуться и лягнуть жену, но сослепу промазал и лишь еще больше разъярил ее. Лена вдруг со всей силой, на какую была способна, ударила его ногой в пах, и Сергей, громко охнув, привалился спиной к стене. От невыносимой боли воздух застрял у него в легких. Он абсолютно ничего не видел и только догадывался, что Лена стоит рядом и готовится его добить.
Между первым и вторым ударами прошло не больше двух секунд, но Калистратову они показались вечностью, и всю эту вечность он с животным ужасом ожидал самого страшного. Задыхаясь от боли, Сергей подумал о собственной смерти, о том, что совершенно не готов к ней, боится ее до обморочного состояния. И когда после чувствительной оплеухи он не удержался на ногах и начал заваливаться на бок, Лена вновь пустила в ход газовый баллончик.
Проваливаясь в черную бездну, Калистратов как сквозь толстое ватное одеяло почувствовал удар в живот, затем еще один, и откуда-то издалека до него донесся едва слышный голос жены:
– Дурак, скажи спасибо…
Очнулся Сергей от того, что кто-то настойчиво тянул его за рукав и нечленораздельно бормотал. Первой его мыслью была: «жив», но глаза невозможно было открыть, легкие саднило так, что дышать приходилось очень маленькими глоточками. Попытка набрать полную грудь воздуха чуть не отправила его на тот свет – в легкие словно воткнули кол, а в голове снова воцарилась обморочная мгла.
