Темные завесы - страница 2

– Не хочешь пивка? – предложила Кэтрин, открывая холодильник – громко жужжащую старую развалину, которую скоро придется заменить.

– Ограничусь простой водичкой, – отозвалась ее мать, неодобрительно нахмурившись и потянувшись к шкафчику за единственным стаканом, который припасла там Кэтрин. Дверца шкафчика продолжала упорно распахиваться, но Слоун знала, что дочь с веселой улыбкой наблюдает за ней, поэтому оставила попытки захлопнуть ее. Воцарилось неловкое молчание, пока обе маленькими глотками утоляли жажду, избегая смотреть друг другу в глаза.

– Ты ведь не думаешь, что у меня получится? – наконец выпалила Кэтрин после очередного многозначительного вздоха матери.

– Я волнуюсь за тебя, вот и всё.

– Ты не волнуешься, мам. Ты боишься.

– Боюсь?

– Потерять контроль.

Глаза Слоун потухли, как это всегда бывало, когда ей бросали вызов. Это было верным предвестником расчетливой размолвки, иногда длившейся час или два, а иногда даже день или больше – в зависимости от степени мнимой обиды, пока провинившаяся сторона наконец не приносила униженные извинения, зачастую даже толком не понимая, за что. Кэтрин не раз видела, как ее отчим подобным образом преклонял колена. Конечно, у него имелось на то полным-полно причин, но абсолютно никто, будь то некто высокопоставленный и могущественный или же мелкий и незначительный, не ведал пощады. Демонстративная холодность Слоун Филдс не знала дискриминации по любым признакам. Кэтрин, однако, отказывалась трепетать перед ней. С раннего детства она никогда не отводила взгляда от акульих глаз своей матери и умела надольше прикусывать язык, что бесило Слоун еще пуще.

– А разве это не ты должна бояться потерять контроль? – спросила она свою дочь, явно задетая за живое. На сей раз Кэтрин первой отвела взгляд. Мать все-таки нащупала ее мягкое подбрюшье и сильно ткнула в него. Остаток пива быстро и кисло опрокинулся в горло.

– Там кто-то у двери, – сказала Кэтрин, раздавливая банку в кулаке и выбегая в фойе.

– Я не слышала, чтобы кто-нибудь стучал, – отозвалась Слоун, выходя вслед за ней из кухни, но Кэтрин проигнорировала ее и резко распахнула входную дверь, едва не напугав какого-то привлекательного мужчину в сшитом на заказ сером костюме, который уже тянулся к дверному молотку.

– Я… Я нашел оригинальные чертежи, – произнес тот, вытаскивая из-под мышки несколько длинных коричневых тубусов.

– Да, Алекс говорила мне, что вы попробуете… Входите же, входите!

– Это вы Кэтрин? – спросил мужчина, входя в фойе и попадая под лазерный луч пристального взгляда Слоун. – Наверное, мне лучше было бы сначала позвонить.

– Нет-нет! У меня было предчувствие, что вы заглянете, – сказала Кэтрин. – Это Джек Райт, мама. Его отец некогда владел этим таунхаусом.

Охваченная волнением, она без спросу выхватила у него из рук тубусы и поспешила в гостиную, оставив Джека и Слоун с неловкими улыбками смотреть друг на друга.

– Смотрите, – крикнула Кэтрин. – За этой стеной есть камин!

Войдя в гостиную, Слоун обнаружила, что ее дочь уже просматривает кипу чертежей, расстелив их на обрезках фанеры, уложенных на строительные козлы. Изображения слегка выцвели, ватман пожелтел, но линии по-прежнему были четкими, а размеры точными, давая полное представление об изначальной концепции дома.