Эльфы незаметно перевели дух.
– А что? – задумчиво продолжила Гончая. – Если у тебя все получится, то я поучаствую в славной забаве. Если нет, то хоть посмотрю, как вас будут пытать и с чавканьем раздирать на мелкие кусочки… чем не развлечение? Да и погоня за нами будет в лучших традициях старого времени, и зверушки дикие, птички злобные, цветочки ядовитые на каждом шагу. Эти типы, опять же… надо же – Псы! Дохлые и слабые, конечно, но надо же глянуть, на что они стали способны? Да и над кем другим я так поизмываюсь в процессе?
Тиль затаенно улыбнулся: он знал, что намек на Псов не оставит ее равнодушной.
Наконец, Белка обреченно вздохнула.
– Ладно, уговорили. Будет вам Проклятый лес, Ходок и воз приключений в придачу. Попробуем. Только, Тиль… ответь мне на последний вопрос?
– Что ты еще не понял?
– Что ваш владыка не поделил с советом, раз тот задумал от него избавиться? Помнится, не так давно они не смели даже рта раскрыть без разрешения, а тут будто с ума посходили.
Темный эльф на мгновение замер, жутковато сверкнув побагровевшими от гнева глазами. Зло прищурился, сжал кулаки, а потом резко глухо бросил:
– Изменение[1]…
Белка словно окаменела.
Братья не поняли, отчего так страшно изменилось лицо Белика и запылали опасными искрами такие же суженные, как у Тиля, глаза. Почему мгновенно побелели от напряжения пальцы, а из груди вырвался непривычный рык, словно у сорвавшегося с привязи зверя. Но когда Лакр неосторожно взглянул на застывшее лицо пацана, то отчего-то почувствовал холодок между лопатками: кажется, эльф все-таки нашел аргумент, ради которого Ходок согласится вести чужаков за кордон. В то время как Белик… Белик в какой-то момент вдруг показался ему гораздо более опасным существом, чем их могущественный и очень непростой наниматель.
[1] Древний обряд, способный подарить смертному исконные свойства эльфов, в том числе бессмертие и устойчивость к магии. Несколько сотен лет назад эльфы пытались возродить этот обряд, но не достигли успеха – никто из испытуемых не выжил. Единственной уцелевшей оказалась Белка, но ценой за ее существование стали сотни тех, кого пытались изменить до нее
3. Глава 3
Все время, пока отсутствовала Белка, Стрегон исподтишка наблюдал за остроухими. Спрашивать ни о чем не рискнул, однако изучать, оценивать и размышлять кодекс не запрещал, поэтому наемники могли позволить себе маленькую вольность.
Стрегон краем глаза заметил, что побратимы тоже поглядывают на эльфов с любопытством, но даже Лакр прикусил язык, памятуя от том, насколько суров их необычный заказчик. Хотя и от его взгляда не ускользнуло то, каким глазами Тиль проводил дерзкого пацана до самых деревьев.
Однако когда хрупкая фигурка Белика исчезла вдали, глаза Тиля снова похолодели, стали жестче. Причем это произошло настолько быстро, что даже Ланниэль с Картисом не решились потревожить молчание повелителя. Ни тогда, когда лорд вяло пожевал вяленое мясо, ни когда уселся в стороне, сосредоточившись на собственных ощущениях, ни когда со вздохом поднялся, выразительным взглядом присматривая особенно густые кусты.
Стрегон давно заметил, что перворожденные предпочитают держаться от Тиля неподалеку, но все же на хорошо ощутимой дистанции. По имени, в отличие от Белика, никогда не зовут. Обращаются на «ты», но временами заметно, что такая фамильярность им непривычна. Картису, правда, лучше давалось бесстрастное выражение лица, с которым он спрашивал нанимателя о том или ином деле, а вот Ланниэлю было явно неловко. Кроме того, эти двое никогда не рисковали заступать дорогу властному собрату. Вольно или невольно, но неизменно держались позади, при этом готовые не только закрыть его собой, но при необходимости и выпустить спрятанную до поры до времени магию.
