Стадион был забит народом. Зрителей собралось много.
Студенты сидели в одной части амфитеатра, преподаватели – в другой. Также я заметил четырёх координаторов, в том числе, и Буфа.
Таби ткнула меня в бок.
– Киро, смотри! Родители пришли! Я так боялась, что они не придут после того, как ты им нахамил и практически послал, но они пришли. Они ведь не знали, что нас на экзамен не допустят.
От известия о «родителях» во мне всё напряглось.
Я посмотрел туда же, куда смотрели сёстры Нобу, и увидел на самом верхнем ряду уже знакомых людей. Крепкий смуглый мужчина и светловолосая хрупкая женщина.
Тюдор и Сибилла Нобу.
Они сидели среди других родителей. С ними даже кто-то порой разговаривал, хотя по их напряжённым лицам всё равно читалось, что им здесь не по себе. Они ощущали себя изгоями, как обычно.
– Мама! Папа! Мы здесь! – Таби помахала рукой, привлекая к себе внимание.
Мне же захотелось провалиться сквозь землю.
Две сестры стояли по обе стороны от меня и махали родителям, а я, как идиот, замер на месте. Весь зал уставился на нас, будто на сцену вышли мировые звёзды. Не хватало ещё прожекторов, аплодисментов и салюта.
Родители Нобу, увидев нас, помахали в ответ.
Женщина заулыбалась, с теплом оглядев нас троих. Я же встретился взглядом с Тюдором. Он прищурился, но злости или обиды не выказал. Мужчина коротко кивнул, приветствуя своих детей.
Рин неожиданно стиснула мою ладонь.
– Киро, я не должна их подвести, – зашептала она. – А если я провалюсь у всех на глазах? Это будет такой позор для родителей.
Я сжал её холодные пальцы.
– Просто сделай всё, что в твоих силах. Провалишься ты или нет, они всё равно будут любить тебя.
– Правда? – Рин посмотрела на меня так, будто я открыл ей неведомую истину.
И тут чёртова Таби стиснула мою вторую руку.
– Киро, мне жутко.
Нет, ну это уже было чересчур! Я что им, нянька?..
Я быстро высвободил обе руки и прошёл к ближайшим свободным местам. Сёстры засеменили следом, перешёптываясь о том, какое это важное мероприятие.
Оно действительно было важным, судя по тому, что у края стадиона за столом сидела экзаменационная коллегия в чёрных мантиях. Они следили за соблюдением всех правил экзамена.
Всё строго.
Мы уселись в кресла крайнего нижнего ряда прямо перед полем стадиона, покрытого песком. От зрительского зала его отделяла высокая сеть из маг-металла, а за ней располагались стеклянные короба – все одного размера, примерно с бочонок. От каждого ящика тянулись лески, открывающие задвижки.
Похоже, здесь собрали всех самых неприятных тварей, каких только смогли найти.
Меня аж мороз пробрал от вида этого громадного серпентария. Змеи, скорпионы, пауки, лягушки, жуки, летучие мыши, странного вида гусеницы – кого тут только не было.
Рин во все глаза уставилась на стеклянные ящики.
– О-о, смотрите, леданские кобры… какие красивые… а вон там красные пустынные скорпионы…
– И чёрные императорские гадюки! – подхватила Таби. – И огненные муравьи! И лягушки-убийцы! Рин, смотри! Есть даже мохнатые зловонные тарантулы! Вон там, видишь?
– Вижу, – вздохнула Рин. – Вот бы мне хоть кто-нибудь из них подчинился.
В это время на поле стадиона появились трое первокурсников: двое парней и одна девушка.
– Смотрите, – зашептала Таби, закусив губу, – там мой Майло.
Я поморщился от досады.
Когда вдруг Майло Зельевар успел стать «её Майло»?
Трое студентов встали посреди серпентария, и впервые я наблюдал у Зельевара такую серьёзную физиономию. Он сосредоточенно оглядывал стеклянные ящики с ядовитыми тварями, будто пытался подчинить их всех сразу, но чаще смотрел на короб с крупным мохнатым пауком.
