– Не стесняйся, Данимир, – мягко, даже ласково сказала Катерина. – Это важно.
Еще раз вздохнув, Даня закрыл глаза…
– Ты обязан меня вылечить, тварь! – произнес он не своим голосом.
Голосом изменившейся до неузнаваемости Аполлинарии.
– Варь! Варь! Варь!.. – Пошло гулять рикошетом по изрядно помрачневшей зале.
Пока наконец не погасилось о человека. Точнее – волхва. Борилия.
Оказывается, он совсем недавно вошел в залу телепортом. Стоял, не замеченный никем, кроме Владычицы, прислушивался к беседе.
– Нехорошее, однако, пророчество, – увидев, что внимание аудитории переключилось на него, мрачно изрек начальник Заповедника. – Придется нам думать, друзья. И думать крепко. Но сперва… Здравствуй, Катя!
Они явно были знакомы, и знакомо очень хорошо.
Рита, растеряв остатки приличий, смотрела, как зал озаряется светом, как Борис Кириллович бережно, нежно и в то же время крепко обнимает Владычицу… В голове Риты крутилась одна и та же недооформленная мысль – что-то такое про то, что настоящая любовь действительно существует.
– Возможно, ты и права, Рита. – Отступил на шаг от Катерины волхв. Устремил на Волка взгляд изумрудных глаз: – Чем порадуешь, братишка?
«Мало радости в рассказе будет, вожак, – угрюмо провещал Волк. – Ох, мало…»
Волхв Борилий слушал не перебивая, лишь кивая в такт, когда был с чем-то согласен. Или качая головой в противном случае. Один раз похвалил, когда Волк рассказал, как переданная Маней шишка обернулась крохотной многоножкой Мирой.
– Это хорошо! – Сверкнули лазоревым цветом глаза Бориса Кирилловича. – Это поистине хорошо. Но как вы все-таки оказались во Владениях, друзья мои?
Волк рассказал про «всадника» и про тоннель.
Волхв Борилий, в отличие от Полоза, удивляться не стал. Уточнил только:
– Ты ведь с Черным Волком ходишь одними и теми же тропами?
Спокойно так уточнил, но глаза его выдали: стали цвета багрянца, с отливом в черноту. Рита не столько слушала Волка, сколько смотрела на глаза Бориса Кирилловича. Ей не хотелось, чтобы те сделались кроваво-красными, тем более из-за них. Она так увлеклась своими переживаниями, что не заметила, как перестала скрывать мысли.
– Эх, Рита!.. – Волхв перевел взгляд на девушку. – Не о том печалишься, дочка.
Ответить Рита не успела. Перед Катериной материализовалась ярко-изумрудная ящерка: обед готов, мол.
– Прошу к столу, – мелодично произнесла Владычица. – Там и продолжим беседу.
Рита послушалась не без замирания сердца: справится ли она с этикетом, не будет ли выглядеть неотесанной? На ум внезапно пришла мачеха со своими бесконечными нотациями о светских манерах: вот где манеры пригодились бы!
Но едва девушка села за стол, как скованность ее покинула – настолько тут было все необычно! Посуда, стоявшая на покрытом шелковисто-лазуритовой скатертью столе, разумеется, была каменной. Впрочем, каменными были не только скатерть и посуда. Бокалы и приборы тоже были выполнены из камня! При этом они чуть ли не светились насквозь, такой искусной была работа неизвестного мастера.
Пока Рита осматривалась, не решаясь ни до чего дотронуться, тарелка и бокал – наверняка благодаря невидимым служкам! – быстро наполнились. Девушка тут же пожалела, что ей не удалось повертеть бокал в руках. Посмотреть на свет, исследовать магически. Вдруг ей бы удалось понять, как именно его сделали?
