Тень Буревестника. Часть 2 - страница 18

– Львёнок из Каменных Джунглей? – тень звонко и мелодично расхохоталась. – Очень интересное прозвище!

– Каменные Джунгли – название одного закутка на окраине Сонного квартала. Там крыши домов так теснят друг-дружку, что местные жители отродясь солнца не видели. Помнишь, лет пять назад была громкая история о похищении статуэтки Ванналийского Льва у Белого Кардинала? Какой-то молодой воришка стащил её чуть ли не из рук мирно спящего в собственной кровати ле Гольта?

– Помню, ласточка, помню.

– Так вот, этот Лео – и есть тот самый смельчак-вор.

– Занятно. Так, и что про него говорят?

– Говорят, попался он в руки нашей доблестной Инквизиции. Ополчились на него церковники. На сей раз – из-за какой-то украденной книги.

– Посочувствуем ему. А что с кон Кайрусом?

– Вчерашним утром покинул столицу в сопровождении трёх персон. Угадаешь, каких?

– Прекрати интриговать, ласточка, и переходи к делу.

– В общем, первый – Стефан Модера, ученик прославленного Байро Грейхуса. Этот Модера, к слову, участник недавних событий под землёй, где Орден устроил зачистку. Между прочим, сразу же после тех событий пошёл на повышение и получил новую Спираль. Второй – монашек из Кафедрального Собора по имени Юргант. Думаю, ты понял, чей сынок. А третий… Ну? Угадаешь?

– Даже и не подумаю.

– Скучный ты. Третий – уже ранее упомянутый Львёнок из Каменных Джунглей! Насколько я понимаю, ле Гольт уже второй раз за жизнь вместо показательной экзекуции отпускает этого вора на все четыре стороны. Точнее, в определённую сторону. Кингсли просто кипит от негодования и посылает на голову кардинала все возможные проклятья, хе-хе, но тому, насколько я знаю, плевать на лысину Старшего Инквизитора с высот Кафедрального Собора! Сдаётся мне, ле Гольт вербует себе людей, но зачем – не ясно. Самое же интересное – поездка этих личностей, насколько я понимаю, носит крайне засекреченный характер. Так же, как и те разборки под землёй. Король не в курсе ни о первом, ни о втором блюде, которое стряпают наши многоуважаемые церковники и чародеи у него за спиной.

– Королю и без них есть, чем заняться. Так куда же они отправились?

– Кто их разберёт? Куда-то на восток. Судя по всему, ле Гольт наградил их каким-то особенно важным поручением. Меж тем, Дориан продолжает разыскивать убийцу своего брата, но в Нижнем шепчут, что того уже нет в живых. Быть может, стоит подкинуть ему кой-какую подсказку в обмен на что-нибудь интересное для нас?

– Нет, ласточка. Повременим. Будет лучше, если для Дориана этот Львёнок пока что останется почившим в Свете. Но если вдруг когда-нибудь нам понадобятся услуги Синдиката, то мы будем иметь на руках очень даже весомый козырь. Есть ли у тебя свободная от бренной службы пташка?

– Допустим, есть.

– Прекрасно! Ты не находишь забавным тот факт, что его высокопреосвященство собрал под одним стягом монашка, чародея, варвара и вора? Не хватает только рыцаря, дабы всё происходило именно так, как в одной старинной сказке.

– Ближе к делу. Зачем тебе нужна одна из моих пташек?

– Затем, что у пташки имеются быстрые крылья, звонкий голосок и способность оставаться в тени. Пускай же она летит им вслед, а по возвращении пропоёт нам о том, куда именно ездила эта пёстрая и, безусловно, интересная компания.

«По мне, так наиважнейшей проблемой современного общества является исключительное отсутствие терпимости друг к другу. Прошли те времена, когда разумные человекоподобные расы нашего мира жили обособленно, отдельно друг от друга, строго и ревностно охраняя границы своих территорий. С развитием торговых отношений и политических союзов, освоения далёких рубежей и прокладывания новых судоходных и пеших путей мы, безусловно, стали сближаться, и сей прогресс уже не остановить! Ушло безвозвратно то время, когда мы сидели в своих поселениях и замках и гадали: что же там, за той вон седовласой горой? Наши города, несмотря на некогда кровавые войны и распри с непохожими на нас народами, теперь населяют многочисленные представители нелюдей: эльфы и гномы, лепры и клуры, рагхарцы и велиманны, гоблины и кобольды, даже воинственные яларги и гарраги, на нашем языке называемые орками – и те смогли найти с нами общий язык! И вроде бы движемся к свету, дружбе, миру! Но при всём прочем мы продолжаем награждать наших теперь уже соседей, а не врагов, громогласно-звучными прозвищами: ушастыми – эльфов, бородачами – гномов, жадюгами, хапугами или пупками – лепров, зелёно-чёрно-краснозадыми, уж простите за грубость, орков! Нас хлебом не корми, дай придумать соседу прозвище пообиднее. Отсюда, дорогие мои, и проистекают все наши конфликты с представителями иных рас. Да что уж говорить, я сам использую такие звучные эпитеты, как „человекоподобный“ или, скажем, „иной“. Подобная пренебрежительность к непохожим закостенела в наших с вами головах и, пустив корни в сердца, разрослась, аки зловредная опухоль! Беда? Беда. Так чего же мы ждём от будущего, с таким-то отношением к ближнему своему?»